Родригес подошел к Карлотте и протянул руку. Пока они выходили из комнаты, Карлотта не отпускала его руку, словно держалась за спасательный канат.
Они шли молча. Уже в его офисе у Карлотты началась истерика:
– Как я ненавижу это! Боже, ненавижу их всех!
Родригес стоял перед ней в растерянности:
– Ситуация вышла из-под контроля. Я был готов уже арестовать тех людей. Если бы только я знал…
– Всегда так происходит! Эти вопросы, обвинения…
– Больше этого не повторится. Я назвал Луку своим сыном. Он – мой наследник. В его свидетельстве о рождении графа «отец» пуста? – И когда Карлотта кивнула в подтверждение, добавил: – Тогда впиши мое имя.
– Но он… не твой биологический сын, – нерешительно произнесла она.
– Нет. Но какое это имеет значение, Карлотта? Клянусь – я всегда буду защищать его. Если хоть кто-нибудь посмеет причинить ему боль… Я уничтожу этих людей! Мой отец – моя плоть и кровь – всегда держал меня в страхе. Кровь еще ничего не значит.
Карлотта подумала о своей семье. Она любила их и верила – они тоже любили ее. Но эта любовь не была безусловна, эта любовь не выдержала испытания, не прошла проверку. И хотя отношения восстановились, раны так и не залечились.
Родригес прав. Кровь ничего не значит.
– Ничего не значит, – повторила Карлотта. Она села в кресло у его рабочего стола и почувствовала озноб. – Меня всю трясет, не знаю почему. Такое было, когда я была беременна Лукой. Эти ужасные вопросы, постоянные фотографии, заголовки в газетах… Журналисты преследовали меня везде. Они исказили все, чтобы получилась занимательная история, и заработали на этом деньги.
Родригес посмотрел на Карлотту, на ее заострившиеся черты лица, почти белые губы, грустные глаза. Он хотел прикоснуться к ней, утешить. Сделать что-то. Но не знал как… Не знал, на что решиться… Карлотта не должна была присутствовать на этой пресс-конференции. Он должен был предусмотреть все. Но решение, которое Родригес принял по поводу Луки перед самой речью, было внезапным. Именно тогда он понял – ему необходимо сделать Луку частью себя. Частью семьи. Чтобы защитить его от сплетен и нападок. Сплетни, конечно, все равно будут, но благодаря его незавидной репутации будет нетрудно поверить, будто он зачал Луку, не подозревая об этом.
– Я не знаю, справлюсь ли, – прошептала она. – Иногда мне кажется: когда я была в Италии, все было проще…
Что-то в его груди раскололось. Рассыпалось на миллионы кусочков. Родригес стоял онемевший, неуверенный. Он не знал, как дальше действовать. И вообще, имел ли он право быть рядом с ней в этот момент? Но ей так нужна поддержка!
