– Надо спросить, сколько ей лет и где она получила образование.
– Месяц назад мне исполнилось девятнадцать, – ответила на вопрос Эжени, старательно выговаривая английские слова. – Я учиться в пансион при католический монастырь, папа отправить меня туда после смерти моей матушки, я была всего десять лет.
– Ваш отец жив?
– О нет! Он умереть два года назад и не оставить мне денег. Поэтому я нуждаюсь работать.
Скарлетт сочувственно кивнула.
– Так вы католичка?
– Да, мадам.
– Хорошо, вы сможете преподать своей воспитаннице основы христианской морали. Чему еще вы сможете обучить ее?
– Вот аттестат из пансиона, – перешла на французский мадемуазель. – Пение и музыка мне давались отлично, а еще рисование. По математике и естествознанию оценки не такие хорошие, зато по французской грамматике всегда был высокий балл.
Ретт подержал в руках документ, передал его Скарлетт, вопросительно кивнув. Она едва заметно пожала плечами.
– Давай позовем Кэти, пусть она решает.
Дочка вбежала в комнату с куклой в руках.
– Солнышко, эта тетя будет твоей гувернанткой, как Гэрриэт. Ты помнишь Гэрриэт?
Кэти кивнула и спросила:
– А у нее есть сын?
– Нет, – улыбнулась Эжени. – Я не иметь детей.
– А кто же будет со мной играть?
– Я с тобой играть.
– Тетя так странно говорит…
– Меня зови мадемуазель Эжени.
– А просто Эжени можно?
– Нет, Кэт, – Ретт притянул дочь к себе и обнял. – Ты уже большая, и надо учиться говорить так, как принято среди взрослых.
– Хорошо, я буду играть с мадемуазель Эжени. Пойдемте в мою комнату, у меня много игрушек.
– Подожди, детка, беги пока одна, нам надо договорить. Итак, мадемуазель Леру, – обратился Ретт к гувернантке, – если вы согласны воспитывать и учить нашу дочь, то будем считать, что мы договорились. Жалованье вас устраивает?
– О, да, мсье Батлер, вы очень щедры.
– Хорошо, в таком случае я забронирую для вас каюту. Корабль в Америку отплывает из Портсмута в среду. Утром в понедельник мы ждем вас здесь.
Путешествие до Нью-Йорка заняло более двух недель, но пассажиры фешенебельного парохода не скучали. Каждый вечер в салоне проходили концерты небольшого оркестра. Кэт, прежде знакомая лишь с ирландской музыкой, была буквально зачарована мелодиями из популярных опер и балетов.
Ретт наблюдал за ней с неослабевающим интересом.
– По-моему, у нашей дочери музыкальный слух, – сообщил он Скарлетт.
После вопросов об устройстве парохода, почему он плывет, а не тонет, Кэт с самым серьезным видом выслушивала его объяснения, и Ретт сделал вывод, что умнее ребенка на свете нет.
