— Ты правда веришь в это, рабыня?
— Конечно, верю. Для меня больше ничего не осталось. Жизнь закончена. Я прожила то, что мне было предназначено. Теперь все кончено, и мне бессмысленно оставаться здесь.
— А кто сказал, что для тебя не может быть новой главы? Не чтобы заменить первую, а чтобы продолжить то, что ты уже и так знаешь?
Я отрицательно качаю головой.
— Я не хочу новую главу. Хочу, чтобы моя жизнь закончилась на этой. Она была идеальной, — глаза горят от непролитых слез. — Они были идеальными.
— Их больше нет, — мягко произносит он, — но ты есть. Если бы тебе было предначертано умереть, ты бы не сидела сейчас здесь. Ну, или у тебя бы получилось покончить с жизнью с самого первого раза, — он касается пальцем красной отметины на моем запястье. — Или сейчас, — свет отражается в его синих глазах, а на лице проступают признаки сочувствия. Эта эмоция кажется очень странной для него, учитывая, что он заставляет меня смотреть и делать. — Ты жива, Диана, и я думаю, тебе лучше такой и оставаться.
Я чувствую, как мое сердце обжигает болью, будто его слова превращаются в кислоту.
— Нет! — по щекам катятся слезы, пока я мотаю головой туда-сюда, превращаясь в настоящую истеричку. Я отказываюсь думать, что проживу еще один день, пока их нет со мной, не говоря уже о десятках лет. — Это закончится сейчас, — визжу я. — Сделай это! Возьми нож и закончи свое дело, или оставь меня на хрен в покое!!!
— Ты не заслужила смерти. Еще нет, — сочувствие на лице испаряется, и гнев тут же занимает его место. Глаза мужчины из сапфиров превращаются в темные ониксы. Рывок со стороны бедра заставляет меня покачнуться, и я дергаю наручники, пока он разрезает мои трусики с другой стороны, и бросает их на пол к остальной изрезанной одежде. — Унижение тоже может сломить человека. Как думаешь, сможет ли оно сломить тебя?
Я плюю в его лицо, больше не задумываясь о последствиях.
— К черту тебя и твое унижение!!! Ты это пытаешься сделать?! Потому что у меня для тебя новость — ни у кого не хватит духу сломить меня!!!
Словно забавляясь, он стирает мой плевок со щеки, ни на секунду не упуская меня из вида.
— Вызов принят.
Он встает с кровати, делая звук на колонках еще громче. Женщина на экране лежит в ванной, наполненной собственной кровью, одна ее рука свисает через край. Пустота в ее глазах заставляет меня отвернуться. Этот взгляд, эти пустые глаза будут преследовать меня во сне. Прежде я никогда не видела трупы людей, которые покончили с собой. Эти жертвы на экране… они действительно пугают меня больше, чем я могла себе это представить. Они пустые. В них нет… души.
