Я больше не думаю. Всю силу, что во мне осталась, я направляю на то, чтобы пнуть его между ног, но он готов. Он подготовился. Прежде, чем мне удается сделать хотя бы шаг, он уже припечатывает меня к полу.
— Я знал, что бы будешь сопротивляться, — он наваливается всем своим весом на меня. Я чувствую, как от боли распахиваются мои глаза. Ощущаю, как своими руками он прижимает к полу мои, удерживая их над головой. Он ложится между моих бедер. В ярости я кричу, вырываюсь и пытаюсь его сбросить.
— Это похищение. Ты не можешь это сделать, — я все еще сопротивляюсь, пытаясь вырвать свои запястья из его рук.
— Нет. Ты мертва, — рычит он. — По крайней мере, хочешь таковой быть. Поэтому, кому какое дело, что с тобой случится. Тебя ведь интересует лишь результат, так?
Из моей груди вырывается еще один крик. Каждый раз, когда страх закрадывается в душу, я кричу, пытаясь высвободиться от него. Он изнасилует меня? Изобьет? Будет пытать? Я хочу умереть, а не страдать. Этого у меня и так уже достаточно в жизни.
— Слезь с меня!!! — крик вновь обжигает мое горло.
Он держит обе мои руки одной своей. Другой он рвет на мне рубашку с такой силой, что пуговицы разлетаются в разные стороны. Я замираю, встречаясь с ним взглядом. Успокаивающее действие таблеток из больницы больше не имеет надо мной никакой власти. Но мое тело их помнит. Словно от холода, дрожит каждая мышца. Даже челюсть.
— Вот так, — шепчет он, сжимая мою грудь через бюстгальтер. — Ты чувствуешь это, рабыня? — его рука скользит в карман его брюк. Он достает нож, и второй рукой помогает себе вытащить лезвие. — Настоящий страх, — моя грудь поднимается и опускается от неровного нервного дыхания. — Так ты должна была чувствовать себя внизу, когда я приставил пистолет к твоей голове!
Я рыдаю, когда кончиком ножа он касается груди, и ведет дорожку вниз по моему телу.
— Я не боюсь умереть, — произношу я, глядя в его глаза. — Но я пришла сюда не за тем, чтобы меня изнасиловали или изрезали, — я пытаюсь как можно сильнее вжаться в ковер подо мной, чтобы лезвие больше не касалось кожи. Безуспешно. Острая боль в левой груди заставляет меня резко набрать воздуха в легкие. Маленькая рана может болеть гораздо сильнее, чем паника, которая роится внутри моей груди.
— Изнасиловать… — его рот искривляется. — Полагаю, я бы мог это сделать, поскольку ты здесь больше никто.
Он цепляет лезвием тонкий материал на уровне солнечного сплетения.
— Правда в том, рабыня, что это не то, что мне нужно. По крайней мере, не сейчас. Сначала ты посмотришь фильм, который я приготовил специально для тебя, — он складывает нож и прячет его обратно в карман. Мужчина поднимается, волоча меня по ковру. Ноги непослушно тащатся за мной, и я никак не могу найти точку опоры.
