Да. Я хочу домой.
— Посмотри на меня, рабыня.
Я запрокидываю голову, но не вижу, стоящего перед собой мужчину, или дуло пистолета, находящееся у меня перед глазами. Все, что я вижу — это Кейли и Ронни. А потом… боль… которая, словно лезвие, обжигает мою щеку. Он отвесил мне пощечину.
— Нет. Смотри прямо вот сюда. Ты видишь свой конец? — я чувствую, как горит кожа от его удара. Он снимает пистолет с предохранителя, и по щекам начинают течь слезы. Я не хочу знать, как все произойдет, мне нужен только результат. Но сейчас мне не дают выбора.
— Хочешь что–нибудь сказать напоследок?
Сказать? Я даже думать не могу, не то, что говорить. В голову приходит лишь единственная мысль, о которой я могу подумать в самый последний момент.
— Отправь меня домой, пожалуйста, — шепчу я.
Уголок его века дергается, и он медленно взводит курок. Пульс зашкаливает, сердце тяжелыми ударами бьется в груди, будто вот–вот взорвется… а потом… щелк… щелк… щелк…
Ничего. Выстрела нет. Нет ни вспышки, ни агонии от раны.
— Дура… Дура!!! — он отбрасывает пистолет. И тот с быстро скользит по полу. Я кричу, когда пальцами он вцепляется мне в волосы. — Вставай! — орет он, поднимая меня за них. — Ты так легко сдаешься перед смертью. Домой захотела?!
Я визжу, хватаяст за его запястья, пока он тащит меня вверх по лестнице вглубь дома. Я спотыкаюсь. Мне не удается подняться на ноги, но если я смогу это сделать, то мне будет легче с ним бороться. Все, что я могу сейчас, это впиваться ногтями в его рукав.
— Ни единого сомнения! — произносит он, резко встряхивая меня. Слова превращаются в рычание от его тяжелого дыхания, пока он тащит меня по деревянному полу коридора. Ни единой картины на стенах. Никаких украшений. Только монотонная тьма пола из красного дерева, да стены.
Дверь открывается, и я кричу еще сильнее, когда он втаскивает меня внутрь. Как только я вырываюсь из его хватки, то раздумываю, не выпрыгнуть ли мне в окно. Но и это сделать невозможно. С подъездной дорожки я видела, что на всех окнах дома установлены металлические решетки.
— Добро пожаловать домой, Диана.
И это чистая правда. Бежевый ковер, кровать, мебель, и даже вентилятор на потолке. Я хнычу от смеси боли и ужаса. Кровь стынет в жилах, и я перестаю дышать.
— Что ты наделал? — я пячусь назад, не смотря на боль в затылке от его хватки. Я не могу снова встретиться с тем, от чего бежала долгие месяцы.
— Пока ты здесь, это твой новый дом. Который, как я уже понял, станет твоим домом на о–о–очень долгое время.
