– Ноам! – воскликнула Арета Лоран, раскрывая ему объятия.
Ноам помедлил, не зная, подать ли ей руку или все же обняться с той, что была рядом с ним в важнейшие моменты его детства. Арета Лоран притянула его к себе и горячо расцеловала. Его тронуло такое проявление теплых чувств.
Когда он был ее пациентом, Арета Лоран считалась одним из самых известных детских психологов в стране. Она училась у Франсуазы Дольто и умела выслушивать малышей, вверенных ее заботам. Мягкая, добрая, внимательная, она строила с ними особые отношения, и они вновь обретали веру в себя и в окружающих. Арета старалась понять их молчание, взгляды, нерешительность, их мысли о самых обыденных или жизненно важных вещах.
Вскоре к ней пришла известность. После нескольких лет практики она занялась написанием научных работ. В первой своей публикации, озаглавленной «Мальчик, который хотел говорить», она описала и случай Ноама.
Когда она начинала работать с ним, Ноам не говорил. Он не был немым, но в своей речи ограничивался строгой необходимостью, несколькими словами, подбирая их с крайней осторожностью, словно опасался израсходовать свой словарный запас. Доктор Лоран снова научила его выражать свои мысли – сначала при помощи игр, потом – рисунков и, наконец, фраз.
Но курс лечения закончился, и Ноам с сожалением расстался с ней – единственным человеком, которому он мог довериться. Ему было тогда семнадцать лет. Жизнь давно уже дожидалась его, и он бросился в нее, как самоубийца, в надежде раствориться в ее потоке, утопить свои воспоминания в насущных потребностях.
Психотерапевт время от времени справлялась по телефону о его житье-бытье, но делала это все реже и реже. А потом и вовсе перестала звонить. Ноам сначала подумал, что она занята, что дела мешают ей поддерживать старые связи, и обиделся. Но потом, гораздо позже, он понял, что расставание было частью лечебного процесса.
Арета Лоран вышла на пенсию, но продолжала вести рубрику в популярном иллюстрированном журнале, время от времени в печати появлялись ее книги. Ноам не читал ничего из того, что она написала.
– А вы совсем не изменились, – отметил он, усаживаясь в кресло, на которое она ему указала.
– Ты умеешь разговаривать с женщинами, Ноам, но я тебе не верю. Я постарела. Я вся в морщинах, и у меня болит спина. Но ложь иногда так приятна.
Арета и правда постарела. Но она сохранила живость взгляда и повадку красивой, энергичной женщины.
– Ты стал красивым мужчиной, Ноам, – ласково произнесла она и, смеясь, добавила: – А челка у тебя все та же!
