В ушах еще стоял грохот аплодисментов, а Кеша уже тащил нас отметить встречу. Через центр города на такси, ресторан русской кухни – все свидетельствовало о том, что наш друг превратился в американца.
Заведение оказалось дороговатым. Даже Андрон, изучая меню, нахмурился. Кеша дарственно успокоил: для него наши цены «ноу проблем» – что только добавило нам смятения. Каждый, в принципе, мог бы за себя заплатить, но кусок в горло вряд ли полез бы. «Американец» же откровенно швырялся деньгами. Получалось, он принц, а мы – нищие.
Впрочем, после нескольких рюмок все сгладилось, сблизилось, пришло к общему знаменателю. Мы снова были друзьями. Просто, давно не виделись.
– А помните, как мы впервые пошли в Макдоналдс? – улыбчиво вспомнил Кеша. – Так же втроем. Сорри, вчетвером!
– Только жена была другая, – вставил Андрон. – И платил тогда я!
– А когда вышли на улицу, случилась война!
Все рассмеялись. Кто бы чего ни ляпнул, все казалось смешным. Настроение росло со скоростью мыльного пузыря.
Мы с Любавой искоса переглядывались и тоже хохмили, и тоже смеялись, во тьме души, однако, затаенно помалкивая.
В ближайшее свидание Любава спросила меня:
– Скажи… ты спишь со своей женой?
Дело было в машине. Мы с ней только что отлюбили. Я лежал в откинутом кресле, она нежилась сверху – и вдруг пригвоздила пытливым взглядом, не дернуться.
– Да как сказать…
– Говори прямо.
– Конечно… Ведь у нас одна на двоих кровать.
– Я не это имею в виду. Ты знаешь, о чем я…
– Ну… если ты так настаиваешь… Да.
Она тут же скатилась в соседнее кресло, принялась судорожно заправляться. Я привстал, потянулся рукою. Она отдернулась. Глаза налились трагическим блеском.
– Ты не так поняла. С женой, это совсем другое.
– Да нет же, это именно то самое!
Выскочила, хлопнула, машина аж вся задрожала. Я ринулся следом, застегивая штаны.
– Постой, постой! Откровенность за откровенность! Раз уж ты спросила, то и я имею право спросить! – Я нагнал ее, обнял. – А ты? Ты спишь с Андроном?
Она снова вырвалась. Прошла шаг-другой и остановилась, не оборачиваясь.
– Это нельзя сравнивать, – пробормотала она. – Андрон мужчина. Он сильнее. Он меня…
– Что?.. Что он с тобой делает?
– Не знаю… Всё.
– Ты хочешь сказать… он тебя… насилует?
– Не знаю… Наверное… Да.
Я почувствовал боль. Пронзила кинжалом, я стиснул зубы. Я знал, имя боли – ревность. И не застонал. Видно, тяжкая доля мужчины – терпеть любовника жены и мужа любовницы. Не впервой. У меня был опыт. Я терпел.
