Если много говорят о влиянии русской эмиграции на мировую культуру, то в плеяде выдающихся эмигрантов с мировым именем несомненно автор этих «Воспоминаний» занимает одно из первых мест. Его новые теории помогли coвременной технике достичь вершин нашего исключительного времени и его книги являются настольными у всех передовых инженеров-механиков и строителей во всем мире.
Евгений Вечорин, Председатель Объединения Окончивших С. -Петербургский Политехнический Институт Париж, 1963.
Все издание этой книги Степан Прокофьевич пожертвовал Кассе Взаимопомощи С. Петербургских Политехников. Низкий земной поклон ему за это от имени многих немощных и болеющих старых коллег, разбросанных по всему свету.
О моих родителях знаю следующее: мой отец Прокофий Тимофеевич родился в 1847 году 8‑го июля в хате крепостного крестьянина, принадлежавшего помещику Степану Кандыбе. Помещик женился на своей крепостной, старшей сестре моего отца. Отец был взят маленьким в помещичий дом и воспитывался с детьми помещика, т. е. своими племянниками и племянницами. О детстве отца я знаю мало. Помещик, Кандыба был довольно состоятельным. Жил в своем имении в деревне Шпотовка Конотопского уезда Черниговской губернии, имея и другие владения в Полтавской и Киевской губерниях. У него было пятеро детей, две дочери и три сына, с которыми и рос мой отец. Кандыба рано умер и его вдова осталась с пятью малыми детьми.
Это было время больших перемен в России, — кончалось крепостное право. Начинались великие реформы Александра II-го. Вследствие экономических перемен многие помещики разорились. Дела Кандыбы тоже шли неважно. Старший сын Кандыбы, Владимир Степанович, и мой отец решили, что одним домашним образованием, какое тогда давалось помещичьим детям, не проживешь. Нужно научиться чему- либо, что могло бы давать средства к существованию. Они отправились в Харьков на только что открытые курсы для подготовки землемеров. Кончили их успешно в 2 года и примерно с 20-летнего возраста начали самостоятельно работать как землемеры.
Работы землемерам было в то время много. Освобожденных крестьян наделяли землей. Крестьянские поля выделялись из помещичьих и разделялись между крестьянами. Было немало трудных задач, главным образом не технического, а экономического и иногда политического характера. В некоторых местах крестьяне отказывались брать землю, считая, что земля должна быть дана им даром, а не за выкуп. Землемер являлся отчасти посредником между крестьянами и помещиком. От него часто зависело, как выделить крестьянскую землю, чтобы защитить крестьян. Отец мой в своей работе отстаивал их интересы и оставил по себе в Конотопском уезде добрую память. Много лет спустя, когда отец уже давно покинул землемерную деятельность, мне мальчиком приходилось проезжать с ним по селам, где в молодости он работал землемером. Каждый крестьянин кланялся и снимал шапку при его проезде. В те времена такое почтение оказывалось далеко не всякому помещику. Помню также, что в случае споров о границах, крестьяне тех сел не обращались в суд, а шли к моему отцу и его слово было решающим.
