Более суток уже гребут киевляне по чужой реке, пора уже и к берегу пристать, чтобы дать рукам волю. Устали все, хоть и гребут с подменой. Якуня свернулся калачиком на дне ладьи меж лавок и храпит так, что в Новгороде слышно, а Вилюгу в этой большой зыбке не укачивает - мерещится что-то, а от того и сон его некрепок. Предчувствие его мучает нехорошее, хотя, казалось бы, все неприятности уже позади.
К вечеру боярин Привал всё-таки выбрал место для большого стана. Вилюга первым прыгнул на пологий берег и сразу же бросился собирать хворост. Страсть как горячей похлебки захотелось.
- Подстрелить бы какой-нибудь дичинки, - прицокнул языком Якуня. - А то от солонины в животе бурчит.
Раздобрел Якуня на новгородских харчах, солониной уже брезгует. Но и Вилюга тоже непрочь отведать дичины, а потому и кивнул на слова товарища головой.
- Вы тут костром займитесь, а я пошарю по зарослям до полной темноты.
Про Вилюгу всем известно, что зверобой он не из последних. Пусть и родился, он в киевских стенах, но белку, если подворачивался случай, стрелой в глаз бил без промаха. Жизнь, она всему научит, а для Вилюги поход в Новгородские земли далеко не первый. Ходил он и в леса древлянские с князем Ярополком, и превозмогли они тогда дружину Олега. Этого Олега Вилюга потом с товарищами извлекал из рва. Бежал князь Древлянский в Овруч, но не добежал - то ли конь его оступился с подъёмного моста, то ли подтолкнул кто-то по ночному беспросветному делу, да только задавили Олега в том глубоком рву. Извлекли его уже мёртвым. Князь Ярополк огорчён был смертью брата, но огорчением покойника на ноги не поднимешь.
Новгородские леса ничем не хуже лесов древлянских, и дичи здесь хватит не на одну дружину, вот только потемну здесь не разгуляешься. Ткнёт леший веткой в глаз, вот и отохотился на всю жизнь киевский мечник Вилюга.
Поначалу ему показалось, что это лось мелькнул меж кустов, а как подкрался ближе, так сердце у него упало - кони это были, и кони под седлом. А рядом двое мечников в волчьих шкурах стерегут тех коней. Поднял Вилюга лук, но выстрелить побоялся, потому что шум послышался в кустах, а потом громкие вопли на берегу. Вилюга опрометью бросился назад, хотя и с глупа бежал, наверное, под чужие мечи голову подставлять.
До берега, он, впрочем, не добежал, схоронился в зарослях. Прозевал боярин Привал волчий напуск. Из только что поставленного шатра воевода выскочил в одной рубахе, да так и не успел мечом взмахнуть. Прыгнул на него сверху Белый Волк и замял на траву. А по берегу пели оперённые стрелы, сея ужас и смерть. Киевляне-то у своих костров как на ладони - бей любого на выбор. Якунину жизнь взяли сразу две стрелы, даже ногами взбрыкнуть не успел старый Вилюгин товарищ. А потом выскочили из кустов всадники, и пошла рубка, от которой Вилюге сделалось тошно.
