— Спасибо, Фесс, — сказала она, заботливо пряча бумажку с адресом. — Послушай, я хочу тебя попросить об одной вещи. Джетро нужна кровь.
— Да? — переспросил Фесс, всем своим видом показывая, что он не слушает Лоретту, а созерцает нечто на далеком горизонте.
— Я говорю, Джетро нужна кровь, — потянула его за рукав Лоретта. — Два литра у него уже есть, а ему надо два с половиной. Я сейчас была в больнице, но мою кровь они не приняли. Из-за низкого давления и чего-то там еще. Ты можешь сдать вместо меня эти пятьсот грамм?
— Я? Нет, детка, у меня нет времени, — ответил Фесс.
— Не понимаю, — удивилась Лоретта.
— Я сказал: мне некогда. Я очень занят, понятно?
Фесс повернулся и пошел прочь, но Лоретта схватила его за рукав пальто и потянула назад.
— Фесс, я не шучу! Это может спасти ему жизнь.
Фесс стряхнул ее руку, словно гадкое насекомое.
— Я не хочу спасать ему жизнь, — холодно ответил он.
Лоретта остолбенела от неожиданности, а Фесс объяснил:
— Если ты собираешься вступить в наше движение, тебе надо трезво смотреть на вещи. И закалять волю. Иначе нельзя. Живой Джетро нам бесполезен. А мертвый Джетро может помочь нам разбудить весь город. — А так как Лоретта по-прежнему смотрела на него с открытым от ужаса ртом, Фесс грубо добавил: — Слушай, милая, я тут ни при чем. Не я его пристрелил, а вон тот малый. — Он ткнул пальцем в сторону молодого полицейского. — Этот вонючий «паук» и не подозревает, какую услугу он нам оказал. Громадную услугу!
Фесс чуть ли не с жалостью смотрел на Лоретту. Потом похлопал ее по плечу и ласково добавил:
— Приходи завтра вечером на собрание. Оно тебе поможет. Я тоже там буду.
Снова потрепав ее по плечу, Фесс скрылся за углом.
Потрясенная до бесчувствия, но в то же время благодарная своей бесчувственности, Лоретта пошла по проулку, соединявшему Авеню с улицей, на которой она жила.
Она дошла до середины проулка, когда от стены вдруг отделилась какая-то стройная фигура и встала у нее на пути. Лоретта вскрикнула. В отличие от предыдущей встречи эта встреча напугала Лоретту; впрочем, в том нервном состоянии, до которого довел ее Фесс, она могла испугаться чего угодно.
— Да не бойся ты, — сказал Кэлвин. — Это всего-навсего я.
В серых сумерках, так рано наступавших в это время года, его глаза показались Лоретте необычно ласковыми и кроткими.
— Прости, если я тебя напугал. Я не хотел, — сказал Кэлвин.
— Ничего, я просто стала немного нервной после той субботы, — смутившись, объяснила ему Лоретта. — Это было так ужасно.
