Всё, Бася пропал из моей головы. Абонент вне зоны доступа. Бывает!
Начался обстрел. Ну, вот, опять! С тоской и бессильной злобой смотрю на разрывы снарядов.
- Скорее! Бежим, Виктор Иванович! А то - совсем полосу разобьют.
Закидываю на спину парашютный рюкзак, пулемёт - в руки. Бежим к самолёту. Запрыгиваю на борт, сажусь на жёсткую лавку, зажатый с обоих сторон другими бойцами, пристёгиваюсь. С тоской думаю о ребятах, что оставлены тут на произвол Провидения.
Почему-то вспоминаю сегодняшний сон. Странный. Нереально реальный, поразительный.
Сквозь рёв двигателей слышу рёв взлетающего предпоследнего транспорта. Наш самолёт выруливает на разгон. Его трясёт от близких взрывов.
- Горит! - Кричит кто-то.
- Кто горит? Мы?
- Они горят! Падают!
Не повезло! Глаза ребят! Они - в ужасе. Медведь, говоришь, высоты боится? Только я боюсь?
- Отставить панику! Повторять за мной! - реву я зверем, которому что-то прищемили.
Начинаю в полный голос петь речитатив молитвы, что читал мне Князь. Бойцы - прилежно вторят.
Разбег закончен, отрыв! Земля - прощай!
Горохом сыпануло в борт, рядочки пробоин. Взрыв, пламя, огромная дыра в конце фюзеляжа, самолёт, как раненный зверь, вздрагивает всем телом. Рядом со мной боец повисает на ремнях - кровь его - у меня на рукаве. Один с криком вылетает в пробоину. Все судорожно держаться за что возможно. Белые лица, в глазах - ужас бессилия.
Самолёт упорно пытается карабкаться в небо, но что-то резко оборвалось. Скрежет, жуткий хруст, хвост самолёта исчезает где-то. С криками люди вылетают в провал. Самолёт клюёт носом, пол взлетает, меняется с потолком местами, я зажмуриваюсь, чувствую, свободное падение, кувыркание.
Полетал, гля!
Удар.
- Очнись, слышишь, командир, очнись! - шепчет кто-то.
Что-то мокрое и холодное льётся на лицо. Подставляю рот, глотаю. Горлышко сосуда, фляжки скорее всего, приставляется к губам. Пью. Вода заливает нос. Кашляю.
Открываю глаза. Ага - я завис головой вниз, шея болит - голова вывернута под неудобным углом.
- Бежать надо.
- Угу, - хриплю я.
Боец срезает ремни, на которых я висел. Падаю, больно. Всё тело болит. Как тогда, в плену, когда меня наказывали хивики за дерзость. Болит всё.
Так, старшина, теперь - полковник, отставить хандру! Встать! Личный состав не должен оставаться без пастуха! Без пастуха они - бараны. А с умелым руководством и мотивированием - ого-го!
- Сколько выживших?
