- Око, Око! Василёк вызывает.
- Слышу, Василёк. Откадэшился?
- Что?
- Давай, Кока-Кола, не кашляй! Пойду, Василёк на белый танец приглашает, - сообщил я Кельшу, отключаясь от его частоты.
- Василёк, нечем мне подсветить. Греби в кубик 53-16. Сама всё увидишь.
Чем Илам дать целеуказание? Дурень, даже ракетницы не взял. И трассерная лента у меня была только одна. И гранат больше нет. Огнесмесь - 0. Плазмой? Увидят ли они тончайший импульс плазменного заряда? Попаду ли я в снаряды, вызовет ли это подрыв? Снаряды и заряды у них, вон, в землю углублены, прикопаны в снарядных нишах-окопах - не попадёшь. Всё по науке. Порядок, ёпта!
Рёв самолёта. Широкая тень проревела над вершинами деревьев, чуть не срубая их.
- Вижу, Око! Я уже хочу тебя! Встречу - насмерть зае... зацелую!
Серые дымные следы неуправляемых реактивных снарядов прошли над моей головой, кусты разрывов выросли на огневых немцев.
- Полк, боевой заход!
- Удачной охоты, сестра! Буду ждать встречи. И ты - попросишь пощады!
- Хрен тебе! Никогда ещё! Я! Не! Сдавалась! - хрипел голос в помехах.
- Горбатые! - вклинивается другой голос, - атака от Солнца! Не успеваю!
Два хищных силуэта коршунами упали на выходящий из атаки штурмовик. От него полетели клочья, отвалилось одно крыло, объятая пламенем машина камнем рухнула в лес. Это был самолёт, завершивший второй заход. Машина командира полка, Василька.
На стервятников упали наши соколы, но те вывернулись, потащились на запад на бреющем, прекрасно зная, что истребители прикрытия не бросят работающих штурмовиков. Почему? Приказ такой - прикрывать. Тем более, что это мог быть манёвр отвлечения. Как только прикрытие потянулось бы за этими стервятниками, потеряли бы высоту - с облаков могла упасть очередная пара стервятников. А у наших - ни высоты, ни скорости.
Я её нашёл. Окровавленной, сломанной куклой она лежала на земле, накрытая парашютом. Успела выпрыгнуть, но высоты не хватило. Дальше от нас - горели обломки самолёта. Бортстрелок корёжился, в пламени, как живой.
Убрал шёлк с её лица, боясь того, что увижу. Боясь, что она - жива. Слёзы потекли по моему лицу - она была жива.
- Не бросай меня. Добей! - прохрипела она.
- Я вынесу тебя! - сказал я ей.
Она улыбнулась разбитыми губами:
- У меня спина сломана, Око. И рёбра - лёгкие проткнули. Не трогай, не мучай меня. Добей!
- Я - Витя.
- Наташа Васильева. Добей, прошу! Сил терпеть нет. И инвалидом жить - не хочу! Добей, пожалуйста!
