— Но зачем такой приказ? На Ифри — нервная система флота. Это — наш естественный центр и основная стратегическая точка.
— Да, конечно, но Ллинатавр не обладает защитой Ифри. При теперешнем положении дел мы охраняем его от рейдов, которые Мак-Кормак может совершить просто из мести. В этом есть рациональное зерно. Уничтожение столицы сектора, а еще лучше — ее захват — дали бы Мак-Кормаку возможность взять под свой контроль весь сектор. А поскольку в дело вмешались мы, он будет слишком занят для того, чтобы думать о такой возможности, хотя, конечно, мы оставим здесь кое-какую защиту. — Леклерк цинично добавил: — А пока тянется период ожидания, наши люди насладятся полноценным и продолжительным отдыхом. Снелунд здорово старается поддержать в Катарайнисе свою популярность.
— Вы действительно считаете, что мы должны готовиться к битве?
— На то, как я слышал, есть еще одна директива губернатора. Она, конечно же, идет вразрез с темпераментом адмирала Пикенса. Я убежден, что он попытается обойтись мелкими вылазками и малой кровью., это устраивает его куда больше, чем превращение имперских миров в радиоактивные развалины. Но приказ гласит, что мы должны искоренить мятеж в тех местах, где он дал свои всходы. — Леклерк покривился. — Ну и коварный же вы человек! Я и не заметил, как проболтался. Вернемся к своим делам!
…В порту Фландри узнал, что шлюпку он сможет вызвать лишь через два часа. Он позвонил в гостиницу я ему доставили багаж. Поскольку тот состоял лишь из одного саквояжа, он не стал его проверять, а сразу отнес в дезинфекционную камеру. Оттуда он вышел в гражданской одежде и в плаще с капюшоном. Он намеренно изменил походку, а саквояж его был вывернут наизнанку и таким образом поменял цвет. У него не было причин полагать, что за ним следят, но он охотно покупал себе лишнюю безопасность, когда за нее не надо было дорого платить. Он отправился на кэбе в непритязательный отель, оттуда — в другой, что располагался в Нижнем городе. Последние несколько кварталов он прошел пешком.
Ровиан нашел меблированный дом, населенный главным образом негуманоидами, притом не слишком разборчивыми. Свою каморку он делил с большим неуклюжим бетантаклидом с планеты с непроизносимым названием. От него страшно воняло гидрогенным сульфидом, но он был достаточно добродушным. К прочим его личным достоинствам добавлялось незнание языка эриау. Когда вошел Фландри, он повернулся на своей скамье, невнятно пробормотал приветствие на англике и вернулся к своим размышлениям.
