Безобидный! Это прозвучало очень уничижительно. Да еще и малыш! В Тоби было добрых шесть футов росту. Я любила подтрунивать над его долговязостью.
— А я на твоем месте поспешил бы немного подрасти, — смеясь отвечал он. — У меня уже спина болит от необходимости к тебе наклоняться.
Только когда это чудесное время осталось позади, я осознала, как тогда была счастлива. Мне предстояло часто вспоминать уроки Тоби и спрашивать себя, почему люди не ценят того, что имеют. Я объясняла это противоречивостью человеческой натуры. С другой стороны, возможно, мы просто склонны идеализировать прошлое.
Тем не менее мое прошлое, вне всяких сомнений, было счастливым. Меня волновала увлекательная театральная жизнь мамы и радовали те дни, когда ей удавалось уделить мне немного времени; меня забавляли язвительные реплики Мег относительно жизни в целом и привычек мамы в частности. Я искренне веселилась, видя поджатые губы Джанет, то и дело изрекающей мрачные пророчества. По ее мнению, в нашем доме «царил пир во время чумы», она была уверена, что «добром это не кончится» и что нам еще предстоит «хлебнуть горя». Все это звучало так скорбно, как будто она собственными глазами видела валящиеся на нашу голову несчастья. И все это время рядом со мной был Тоби (что я, к сожалению, принимала как должное), мой терпеливый наставник, возившийся со мной исключительно из любви к моей маме и ко мне. Впрочем, последнее я осознала значительно позже.
Его отец был промышленником (так он его называл), то есть он создал крупное состояние и никак не мог остановиться, непрестанно его увеличивая.
— Из грязи в князи, — пренебрежительно фыркала Мег.
Я немедленно бросалась его защищать.
— Это как раз говорит в его пользу! — заявляла я. — Только очень умный человек может добиться такого успеха, начиная с нуля.
— Все равно это не то, — отмахивалась Мег.
Джанет шла еще дальше.
— Из князей в грязь, — заунывно вторила она сестре.
— Это означает, — поясняла Мег, — что его потомки растранжирят состояние и вернутся туда, откуда он пришел.
— Я не представляю себе Тоби в грязи, — прыскала я. — Да и сам мистер Мэндер в ней никогда не был. Он торговал газетами на Пиккадилли-серкус. Тоби сам мне рассказывал.
— Это фигура речи, — величественно поясняла Джанет. — Но попомните мои слова, все так и будет.
Тоби расхохотался, когда я пересказала ему эту беседу.
— Нам возврат в грязь не грозит, — успокоил он меня. — У отца все продумано. Он настоящий финансовый маг.
