Громко хлопнули двери, появился отец. Вид у него был расстроенный. Надевая на плечи котомку, он угрюмо сказал:
— Опять не повезло нам с тобой, Алеша. О заводе и не заикайся. Там, говорят, и без нас людей девать некуда. Тебя совсем не берут, а меня согласились послать в шахту. Тьфу, черт! Хоть с моста в воду… — Он безнадежно махнул рукой и медленно сошел с крыльца.
С запиской из конторы Карповы пришли в барак бессемейных шахтеров. Барак, размером в десять сажен длины и три с половиной ширины, был срублен из бревен. Внутри этого мрачного и неуютного помещения в два ряда стояли почерневшие от копоти и грязи нары. Посредине, загораживая проход, вросла в землю большая полуразвалившаяся плита. Пола не было. Мох в стенах во многих местах вывалился, двери рассохлись. На весь барак было четыре небольших окна. Потолок был сплошь покрыт плесенью. От дыма, гнили и испарений от сохнувшей одежды в бараке стоял тяжелый смрад. Барачный сторож отвел вновь прибывшим место во втором ряду нар и назначил день, когда они должны заготовлять на весь барак дрова, носить воду, топить плиту и производить уборку.
— Да смотрите, делайте все, как следует, — предупредил сторож, — чтобы все было честь честью, а то недолго и на улицу вылететь.
Несмотря на усталость, Алеша долго не мог уснуть. Его заедали блохи. От их укусов огнем горело все тело. Когда вконец измучившийся мальчик начал плакать, отец поднялся, вынул из котомки бутылочку, заставил сына раздеться и натер все его тело керосином. Он советовал не вертеться с боку на бок, а лежать смирно.
— Притерпеться надо, — говорил отец, укладывая в котомку оставшийся в бутылочке керосин. — Это вначале, без привычки, блохи так больно кусают. А потом привыкнешь — и ничего…
Алеша молча лег на нары, в голове роились тяжелые мысли. «Вот она какая, рабочая жизнь, — думал Алеша. — От нее и собака подохнет». Вспомнились разнаряженные, веселые, беззаботные англичане. Сердце словно кольнуло от обиды, из глаз мальчика полились горькие слезы.
В глухом лесу на Большом Юрминском хребте, недалеко от Чертовых ворот, там, где проходит граница между Европой и Азией, с давних пор приютилась небольшая землянка, построенная подпольщиками.
Хотя в ясные дни со стороны юго-востока Юрма и венчающий ее хребет — исполинские ворота — видны за сорок верст, все же пробраться туда трудно.
Даже и на большой высоте гора изобилует ключами, речками и топями. Покрытая частым, трудно проходимым лесом, она встречает путника густыми туманами, мяуканьем рысей, а иногда и рявканьем медведей. Однако для подпольщиков это было одно из самых спокойных мест. По установленному правилу члены комитета могли приходить сюда, лишь соблюдая все правила конспирации. Теперь здесь часто бывал Ершов. Он вынужден был скрываться в этом месте каждый раз, когда полицейские ищейки нападали на его след.
