– Говоришь как жители тех несчастных колоний, которые медленно разлагаются, – сказала Наташа Рупник. – Я понимаю, что быть социологом глупо и бесполезно, но кто-то должен. Только не надо сходить с ума. – В ее глазах было понимание и сочувствие. – Знаешь, что мы сделаем? Сегодня ты придешь ко мне в гости. Увидишь, как живут нормальные люди.
– Сегодня мне нужно выспаться! – испуганно сказала Аника. – Да и работы много… – она замолчала, увидев улыбку на розовощеком лице Наташи Рупник.
– Мне наплевать, от каких неудач ты сбежала сюда, – сказала уборщица. – Людям нужен второй шанс.
* * *
В доме Наташи Рупник кроме ее ребенка и мужа жил брат со своей семьей. Дети шумели, повсюду царил беспорядок. Аника не знала, зачем пришла сюда, но так, понимала она, сойти с ума будет еще проще, чем уйдя с головой в работу.
– Почему, когда вокруг так много свободных островов, вы ютитесь в таких крошечных домах? – спросила Аника новую подругу.
– Ютимся? – Наташа Рупник нахмурилась на мгновение, затем весело рассмеялась, решив, что это шутка.
Аника хотела уйти, но не знала, как это сделать, чтобы ее не сочли сумасшедшей. Нужен был повод, причина, но что могло быть в этом мире достойной причиной, чтобы побыть наедине с собой, сбросить с плеч этот груз неестественно оживленного общества? Трехгодовалый ребенок с испачканным шоколадом лицом подбежал к Анике, схватил ее за подол, пачкая шоколадом светлую ткань платья, и начал просить конфет. Наташа Рупник рассмеялась, взяла ребенка на руки и начала улюлюкать с ним. Когда мальчик потянулся испачканными шоколадом руками к ее лицу, она охватила губами его пальцы и облизала их.
– Вот, теперь мы чистые, – сказала Наташа Рупник и протянула ребенка Анике.
Ребенок улыбался и тянул руки к незнакомой женщине. Аника видела, как слюна Наташи Рупник блестит на пальцах ребенка.
– Возьми же его, не бойся! – рассмеялась Наташа Рупник над нерешительностью своей новой подруги. – Ты выглядишь как созревшая женщина. Неужели тебя пугает грудной ребенок?!
– Меня не пугает ребенок, просто… – начала оправдываться Аника, но Наташа Рупник уже не слушала ее, отчитывая другого ребенка – девочку у окна, которая мучала кошку.
Аника попятилась к двери. От дикой какофонии голосов голова шла кругом. Бежать! Бежать!
– Я, пожалуй, пойду, – сказала Аника, надеясь, что ее никто не услышит, выскользнула за дверь и долго шла по незнакомой улице, не особенно понимая, где находится.
Повсюду кричали дети, лаяли собаки. Старики сидели на скамейках возле своих домов и пристально наблюдали за прохожими, словно безмолвные камеры наблюдения.
