– Ноги моей больше там не будет, – говорит Эйнджи, и Кейко приходится согласиться.
Поэтому она и стала членом радикальной партии технологических нигилистов. Человек не машина. Человек – это личность. Если бы Север не запретил синергиков, то согласно их политике «отцом-основателем» давно должна была стать машина.
– Если бы ты жила на Севере, то тебя давно бы уже отправили на коррекцию личности, – говорит Эйнджи. – И меня, и каждого из нас. И не потому, что мы думаем иначе. Хватило бы наших имен. Потому что система не смогла бы проиндексировать нас, а значит, мы – это ошибка. Нужно исправлять.
Еще одним любовником Кейко был токийский силовик по имени Эйдзи Гонда, который занимался изъятием из обращения сбоивших синергиков. Технологический инквизитор. С ним Кейко не нужно было притворяться. Они встречались, разговаривали о политике, занимались сексом и снова разговаривали о политике. Он не верил в тоталитарную технократию Севера, как и не верил в тоталитарную корпократию заокеанских стран.
– А если тебе прикажут забрать вместо синергика человека? – спрашивает Кейко.
– Причем здесь люди? – Гонда между делом заказывает второе блюдо. Встречи с ним – это всегда хороший обед, достойный вечер и только потом постель. – Мы работаем на технократов. Наш отдел создан, чтобы контролировать корпократов. А все то, что вы в своей радикальной партии вбили себе в голову, чушь полная.
– Зачем же тогда вы сотрудничаете с нами?
– Вы находите нам свихнувшихся синергиков, – Гонда примирительно улыбается.
Кейко не спорит. С силовиками спорить вообще невозможно. Наверное, виной всему коррекционная терапия, которой они подвергаются каждый год. Интересно, Гонда хоть замечает все свои странности? Например, когда они занимаются сексом, он хочет видеть слезы Кейко. Нет, секс у них самый обыкновенный, можно сказать, скучный, но вот если Кейко не пустит слезу, то ничего не получится. Понимает ли он, что это ненормально? Или коррекционная терапия стерла эту часть сознания? Ответа нет.
Кейко хотела встретиться с кем-то другим из группы техноинквизиторов, чтобы проверить, все ли они странные или только ее любовник, но не придумала, как это сделать втайне от Гонда. Да потом еще начались эти бесконечные суды, пытавшиеся наложить запрет на нейронные реконструкции, которые Кейко делала для технологических нигилистов. Первый процесс взволновал Кейко, но потом их стало так много, что она не успевала следить за ними. Правда, процессы ТН всегда выигрывали. Адвокаты были дорогими и квалифицированными. Кейко слышала, что деньги в партию поступают от агентов Севера, которые готовы спонсировать всех, кто выступает против корпократии.
