А Пэтти, выплюнув изо рта кусок штанов, своей фирменной походкой, покачиваясь, подошёл к Элайзе. Она смотрела на своего спасителя с бесстрастным выражением на лице. Элайза протянула к псу руки, и Пэтти, как дрессированный, встал на задние лапы. Элайза подняла его и посадила рядом с собой на железобетонный блок. Пёс положил голову на колени девочке.
– Ты такой лёгкий… И одинокий… И, наверное, всё время жутко голодный… И устаёшь, спасая глупых девчонок изо всяких передряг, да?.. – Так Элайза разговаривала с Пэтти, гладя его по свалявшейся шерсти.
«Интересно, – думала она, – Пэтти бросился защищать меня, потому что я записала его имя на «Листке»? Но как же тот случай с Мартином? Тогда ведь Пэтти ещё не был записан. А может, на него, как и на Трэйси, не действует «листочная» магия? Но почему?»
Элайза расстегнула молнию на портфеле и вынула «Листок». Она раскрыла его и долго смотрела на пустые клеточки под названием. А потом приняла решение. Она взяла ручку и аккуратно вывела на «Листке» новое имя. Своё собственное.
Раздался щелчок – колпачок закрыл стержень, – в тот самый момент, когда Пэтти дёрнулся и выхватил «Листок» из рук Элайзы. Пёс спрыгнул с блока и отбежал назад. Это произошло так неожиданно, что в первые секунды Элайза не знала, как поступить… Может, подойти к Пэтти, говоря ласково и дружелюбно, и тогда он отдаст «Листок»?
Но размышлять об этом было поздно: быстро работая челюстями, Пэтти сжевал «Листок желаний» и проглотил его. А после взглянул на Элайзу с таким выражением, которое она не взялась бы описать, и поплёлся домой. Элайза выяснила, что он шёл домой – точнее, к её дому, – только после того, как последовала за ним. На этой прогулке он стал её поводырём…
Элайза вошла в давно знакомую прихожую, поднялась по лестнице, в свою комнату, сняла уличную одежду и упала на кровать. Вечер только-только готовился наступить, но усталость и страстное желание забыть всё, как кошмарный сон, взяли своё. Элайза уснула и проспала до самого утра…
…Время идёт, течёт, перемещается. Какие бы слова не подбирали люди, время неостановимо, и апрель сменяется маем, а май – июнем… За летом следует осень, за осенью – зима… За обидой – грусть и злость, но за ними – прощение… Так и в жизни Элайзы за всеобщим обожанием последовало всеобщее одобрение, перешедшее во всеобщую нейтральность, обычную для большинства людей… Всё возвращается на круги своя, и, наверное, даже то, что рождено магическим «Листком». Которого уже не было.
