Миина фыркнула.
— Скажи, он тобой доволен? Или пришёл вернуть такую бесполезную ассану, как ты?
Зика покраснела и опустила голову. Доволен ли ею Лекамир? Она ведь делала всё, стараясь угодить ему.
— Он не проявлял своё недовольство…
Миина недоверчиво поджала губы.
— Ты понимаешь, насколько мы обязаны Светлому Воину? Он был послан нам самим Небесным в тяжёлые для племени времена! И сейчас наш старейшина опять будет просить его за нас. И если окажется, что он остался хоть в чём-то недоволен тобой…
— Просить? О чём? — на миг Зика забыла обо всём и удивлённо посмотрела на жену старейшины, но, увидев её осуждающий взгляд, опять смиренно опустила голову. — Что случилось в поселении?
— Это не твоего ума дело! — Вскрикнула Миина, отчего прохожие начали оборачиваться к ним. — Ты забыла своё место, ассана? Твоё дело — заботиться о мужчине, выполнять все его поручения и согревать его постель. Или, живя далеко от родных мест, ты игнорировала все свои обязанности?
Зика вся сжалась, чувствуя себя снова двенадцатилетней девочкой.
— Я делала всё… что он мне велел.
Миина нахмурилась.
— Мне не нравится твой ответ, ассана. Ответь прямо: ты выполняла все свои обязанности?
Зика в глубине души знала, что даже если скажет неправду, Миина никогда не узнает об этом. Лекамира никто спрашивать не будет, а если и спросят, то в общих выражениях… Но всё внутри неё, как в детстве испуганно замерло. Страх и инстинкты запрещали ей даже думать о том, чтобы сказать неправду.
— Лекамир… Светлый Воин не позволял ложиться… с ним.
— Ты ему не понравилась? Хотя говорила же я Оммусу, что ты слишком тощая. Иди! — Она махнула рукой. — Мы попробуем всё исправить. У нас есть молодняк, который может больше прийтись ему по вкусу. Авось не осерчает на прошлый неудачный подарок.
— Но… госпожа Миина… — начала Зика, чувствуя, как паника охватывает её.
— Я сказала, иди! — рявкнула на неё женщина. — Бесполезное создание. Не попадайся мне на глаза, а то отдам в дом мужчин, на потеху.
Закрыв рот, Зика прикусила губу. Слёзы рвались наружу, но она вся сжалась, стараясь не дать им волю. Она понимала, что Лекамир ни за что её тут не оставит, но первобытный страх, воспитанный в ней с рождения, всё равно рвал душу. Развернувшись, она побежала прочь, но не туда, где находились все женщины и Риана, а прочь от остальных, за ограду к реке.
Лишь оставшись одна, она дала волю слезам, присев возле валуна и обняв колени руками. Солнце уже садилось и начинало темнеть, что радовало Зику. Меньше шансов, что её кто-то заметит.
