— Итак, вот и я. — Билл улыбался. — Скучала по мне, да?
Его улыбка была дразнящей, и еще в голосе присутствовал ритм какой-то веселой песенки, как будто его встреча с Элоизой прошла хорошо. Он ничего не объяснял.
— Конечно. Я не видела тебя ни когда мы были в Комнате Тюдора, ни в других главных комнатах.
— Ты следишь за мной, Чарли, девочка. Я не знал, что это так интересно.
— Я не делаю этого, правда, я вовсе не за тобой одним наблюдаю. Мы периодически пересчитываем посетителей и присматриваем за ними.
— И ты не доверяешь даже мне?
Я наклонила голову.
— Тебе — меньше всего, — сказала я с чувством, но про себя.
— Мудрая девочка, — сказал он так, как будто я говорила громко.
Он остановился, изучая миниатюру — портрет какого-то предка Стофарда кисти Ван Гоена, висящий прямо над камином.
— Любимый портрет сэра Беркли, — сказала я.
— Легко понять почему.
— Почему?
— Она очень напоминает Элоизу, — произнес он, дотрагиваясь до моей руки, чтобы я немного задержалась, и одновременно любуясь миниатюрой.
Леди на картине была исключительно хороша. Я любила эту картину. Я ненавидела его сравнения.
— Ну, не знаю, — сказала я сурово.
— Несколько вздернутый носик. Такие же большие синие глаза.
Остальные мужчины столпились вокруг портрета и соглашались с ним. Некоторые из них бросали на Элоизу такие взгляды, как будто это была она. И большинство из них, кажется, прошли мимо. Я даже удивилась.
Впоследствии я также удивилась, как мы все поместились вокруг Билла, все еще любовавшегося миниатюрами. Вокруг Билла с его огромным ростом и этими длинными руками.
— Только представьте, — Билл опять вернулся к портрету от уже изученного севрского фарфора на одной из консолей, — Элоизу с волосами, уложенными как на портрете — в прическу, как ты называешь это, Шарлотта?
— В стиле Помпадур, — предложил отставной учитель.
— Точно! И вы увидите ее — Элоизу!
Против их желания я потащила их в другие комнаты, прошли мы и кабинет, уставленный нэцке из нефрита и слоновой кости. В конце комнаты я встала в полоборота к моим спутникам.
Я показала им гобеленовые занавесы, выполненные из розового шелка с золотой нитью, и оконные проемы, затянутые такой же тканью. Здесь обычно любила находиться леди Стофард, потому что ей нравился вид из окна. А потом показала им, каков пейзаж сейчас, дополненный буровой вышкой, торчащей прямо над верхушками деревьев, как купол бродячего цирка Монти Пайтона.
— Сейчас, — сказала я, подчеркивая это, — вид несколько футуристический, и практически совсем ничего не осталось от того, что так любила леди Стофард.
