Сэр Беркли лично распорядился приготовить все это для перерыва. Он слышал, что люди, собравшиеся здесь, пришли как издалека, так и из ближайших окрестностей, что подтверждалось разнообразием и количеством транспортных средств на стоянке. Это были, по его словам, те, кто любит Пенфорд, кто, несмотря на то что никогда не жил здесь, любит его как родной город. Они приехали сюда сегодня вечером, чтобы выразить солидарность в охране Кентиша, и они не должны посчитать нас негостеприимными. Многие из них были на удивление молоды.
Удивительно и то, что эти любящие Пенфорд отреагировали на речь бригадира криками «Говорите громче! Совсем не слышно в последних рядах» и шквалом аплодисментов. Мисс Гудвин пять минут успокаивала их, но потом она могла только держаться, не прося о помощи направо и налево.
Шутка, если это можно так назвать, случилась, когда мой работодатель обратился к публике с теплым приветствием. Часы в деревенском холле показывали четверть восьмого. Странный юнец в кожаном пиджаке с лошадиной сбруей в руках приблизился и спросил, когда кто-нибудь соберется показать другую сторону.
— Молодой человек, — выкрикнул сэр Беркли, — здесь нет другой стороны.
— Это ваша изнанка, над которой можно посмеяться, дядя! — вопил кто-то в конце зала.
И в этот момент все началось. Хорошо приготовленный сандвич шлепнул по щеке сэра Беркли. Потом нам в лицо посыпался град бумажных шариков, сделанных, как мы выяснили впоследствии, из наших листовок «Сохранить Пенфорд».
— Порядок! — надрывался бригадир.
— Успокойтесь! — кричала мисс Гудвин. — Дети!
— Леди и джентльмены. — Сэр Беркли сжал руками стол. Его пенсне сверкало, когда на него попадал свет. Я увидела Робина, дико жестикулирующего, чтобы закрыли занавес и выступающих.
Град усиливался. Теперь в ход пошли бумажные стаканы, гнилые овощи и фрукты, с тяжелыми шлепками падавшие на подмостки.
Драка началась, когда сельские жители, сначала ошеломленные, попробовали отражать захватчиков. Размахивали ручными сумками. Как иллюстрация к цитируемым речам Уинстона Черчилля, Мария лежала, прикрывшись металлическим подносом. Я увидела мисс Данн, почтальоншу, колотившую снятой с ноги туфлей юношу, отбивающегося бутылкой из-под колы.
Некоторые подняли стулья. Я дико озиралась, что касается Джейсона, то его и след простыл. На сцену летели чайные ложки и ножи, камни и бутылки. Одна задела мою щеку.
— Мисс Гудвин, — я взяла ее руку, — лучше уйти, я думаю.
