Луис де Торрес подверг сомнению такой категоричный вывод, но поскольку определенным образом считал себя ответственным за невозможность понять индейцев, никоим образом не желал спорить с вице-королем этой части света. Вероятно, именно из-за невозможности вести переговоры на каком-либо цивилизованном языке дон Христофон Колумб, сам того не осознавая, никогда не рассматривал туземцев как человеческих существ, обладающих душой и мыслящих так же, как и европейцы.
На второй день после высадки он описывал их, как великолепных и послушных слуг, из чего в будущем можно извлечь большую пользу, а чуть позже, когда принял решение вновь отправиться в путь, приказал взять на борт семь голов мужского пола и семь женского, чтобы отвезти их в Испанию.
— Голов! — испуганно воскликнул канарец. — Он что, собирается отрезать им головы?
— Не будь идиотом! — подмигнул ему боцман. — Они нужны живыми, чтобы показать королю и королеве и чтобы научились говорить по-нашему.
— Но он сказал «голов»! — не унимался Сьенфуэгос. — На моем острове говорят «головы» только когда имеют в виду скот. Может, я не так уж умен, но когда речь идет о людях, обычно их называют мужчинами и женщинами.
— Слушай, Гуанче! — огрызнулся боцман, как обычно пребывающий не в духе. — Мне насрать, что там делают на твоем острове и как выражаются! Если адмирал считает их по головам, значит, я приведу ему головы, хотя бы и вместе с остальным телом. Ему лучше знать!
— Многих людей на моем острове, гуанчей, как вы их называете, сделали рабами, — сказал рыжий. — Но я всегда считал, что те времена давно миновали, а теперь мы снова вернулись к этой идее.
— Какой еще идее, парень? Не будь дураком! В этом мире только три вещи действительно представляют ценность — золото, специи и рабы. Если мы забрались так далеко и не нашли ни золота, ни специй, то объясни-ка мне... И в конце концов, они же просто язычники!
Это стало первым столкновением юного Сьенфуэгоса с жестокой реальностью, сопровождавшей его всю оставшуюся жизнь. Оказывается, некоторых людей автоматически не считали человеческими существами только за то, что они имели другие обычаи, язык или верования, их просто превращали в рабов, не признавая за ними никаких прав. Если бы жители первого острова, повстречавшегося Колумбу на пути, не ходили бы голыми и не разговаривали бы на непонятном наречии, а кутались бы в простую тунику и выражались по-арабски, на латыни или халдейском, то судьба миллионов других людей сложилась бы гораздо менее печально.
