— Ты с ума сошел!
И, взявшись за руки, они побежали вниз с обрыва, прямо по скату сквозь бурьян и кусты, то падая, то цепляясь за ветви, — прямо на Подол. Мария смеялась, а потом и смеяться перестала — зашлась, как младенец от плача. Они остановились только в самом низу, тяжело дыша, Мария держала в руках каблук от башмака.
— Ничего, — отдышавшись, сказал Стахурский, — зато не пришлось толкаться в фуникулере. А каблук мы сейчас приделаем. — Он взял камень и стал выравнивать гвоздики.
Лодочку — маленькую, только для двоих, — они нашли на берегу, около того места, где когда-то была водная станция «Динамо».
Хозяин лодки — перевозчик — был маленький человек неопределенного возраста, но запоминающейся наружности. Седые волосы его были низко острижены, но лицо свежее, как у юноши. И он был таким загорелым и крепким — даже не верилось, что такие бывают на свете. Его тело было бронзовым и словно литым: мускулы выдавались, как перевясла, и от каждого движения бегали под кожей, как живые существа.
Мария, перед тем как ступить в утлую лодочку, тронула ее носком башмака:
— А она выдержит двоих?
Перевозчик сплюнул сквозь зубы.
— В сорок третьем выдерживала четверых, при четырех пулеметах Дегтярева и шестнадцати дисках. Кроме того, мы брали еще десяток гранат. Если бы понадобилось, эта посудина выдержала бы и противотанковую пушку. Только пушек тогда у нас не было. Мы делали связки из четырех гранат и так подрывали их «тигры» и «фердинанды».
Стахурский пристально посмотрел на лодочника.
— Вы были в частях, штурмовавших Киев с реки? Вы красноармеец или офицер?
— Нет, — ответил лодочник, — я водолаз. Только при оккупантах не хотелось лезть в холодную воду. Нам больше нравилось топить фашистов.
Он оттолкнул лодчонку, и острый нос ее разрезал прибрежную тихую воду.
— Задержите завтра лодку с утра! — крикнул Стахурский. — Я приду и возьму ее на весь день.
— С утра навряд ли, — откликнулся лодочник. — Мы тут только после работы, по вечерам и в выходные дни. А вообще мы водолазы и поднимаем со дна затопленный флот.
Мария погрузила весла в воду и широким взмахом повела лодку вперед.
— Чудесный человек, — сказала она.
Стахурский оглянулся. Лодочник стоял у самой воды, заложив руки в карманы брюк. Его оголенный до пояса торс был весь в клубках упругих мускулов. Стахурский внезапно догадался, что ему напоминает этот бронзовый человек. Он был удивительно похож на корешок калгана — «корень от семидесяти болезней и от живота», как говорят в народе, — сродни тибетскому жень-шеню.
