– Когда ты узнал, где она?
– Я всегда знал, где она.
– Но откуда?
– Чем я зарабатываю на жизнь, Ро?
– А-а-а. Себ снова потер ткань между пальцев.
– Я нашел ее, когда мне было шестнадцать. Она находилась в Праге. Я как-то откопал ее электронный адрес и написал пару писем. Злобных, неприятных. Требовал объяснений, почему она уехала, умолял вернуться.
– Она хоть раз ответила?
– Она сменила адрес, и на какое-то время я потерял ее из виду. Я говорил себе, что мне плевать, искать ее не буду. Но потом что-то происходило, и я находил ее снова. Но больше не писал. Просто мне нужно было знать. Ну, ты понимаешь, что она жива, в порядке, не в беде…
– Ты посылал ей деньги?
Себ встретился взглядом с Роуэн, она покачала головой:
– Посылал. О, Себ, ты…
– Дурак? Болван? Идиот?
Она прижала палец к его губам:
– Не надо за меня говорить. Я всего лишь хотела сказать, что этого делать не следовало.
Он почувствовал, как щеки заливает румянец.
– Она постоянно на мели. Что я могу поделать? Это ведь просто деньги! Не понимаю, чего все из-за них так кипятятся. Деньги – это просто.
Роуэн кивнула. Ну да. Конечно, просто. Для него. Деньги – это черно-белое, никаких оттенков, все четко и понятно. У денег нет эмоций, они не ворчат, не колеблются, не кривят душой. Он понимал деньги. А люди со своими слабостями и безумствами, взлетами и падениями приводили его в замешательство.
– Что делать, Ро? Не посылать ей денег? Заставить страдать, потому что мы страдали?
Она увидела боль, которую скрывали десятилетиями, и не дала себе сказать: «Да! Пусть сама выбирается из той ямы, которую себе вырыла!». Вместо этого прикусила язык, понимая, что Себ хочет поговорить с ней или с кем-нибудь еще о матери. Даже суровые совершенно неэмоциональные парни иногда должны выпускать пар. Роуэн подозревала, что Себу давно пора это сделать.
– И сколько раз ты отправлял ей деньги?
– Пару раз. Может, один за последние несколько лет. До этого у нее все было в порядке с финансами.
– И, насколько я тебя знаю, каждый раз сумма была внушительная?
– Перевод всегда был анонимным. Она ни за что не узнает, кто его сделал.
Роуэн уставилась в пол, в буквальном смысле проглатывая нехорошие слова. Про мать Себа можно сказать много, но она точно не глупа и могла хотя бы заподозрить, что это Себ. Скольким людям она так уж важна, что те станут делать щедрые анонимные переводы на ее банковский счет? Кто это может быть кроме сына – компьютерного гения? А она ни разу даже не прислала ему весточки, не дала о себе знать. О-о-о, это очень жестоко.
