— Хозяева, — поправил Ванин. — Прозит.
Выпили, закусили, откинулись на стульях.
— Так что же вы собираетесь делать там?
— Выполнять ваши задания. Один.
— Вам хотелось сегодня убить этого дохляка?
—Да.
— Почему?
—Проверить себя еще раз.
—Сверхчеловек, — расшифровал для себя ванинский ответ Кареев. И добавил: — Хотите совет на будущее, Володя?
— Слушаю вас, Валентин Николаевич.
— Когда вы в «двойке» и при галстуке, не следует надевать сандалии. Впрочем, там-то это как раз и не обязательно.
— Спасибо за совет, Валентин Николаевич, — негромко поблагодарил Кареева Ванин.
— Непосредственно реагируете, Ванин. Чувствуется обида, злость, недоброжелательство. Учтите на будущее.
— Учту, — добродушно рассмеялся Ванин.
— Уже ничего, — Кареев вновь разлил водку по рюмкам и поднял свою. — За удачу, Володя!
...Ушел в ночное небо темный, еле различимый самолет...
...Распахнулся после затяжного прыжка над тихой поляной парашют...
...Который был быстро и умело закопан и замаскирован...
...Остановилась перед голосовавшим камуфлированная полуторка.
...Посмотрел у КПП документы старший наряда...
И лейтенант Ванин оказался в Москве. В видавшей виды, но ладно сидящей форме, в фуражке, вольно сдвинутой на затылок, он, подобно всем фронтовикам, среди войны попадавшим в столицу, с умилением и восхищением осматривал Москву.
У метро «Маяковская» он, зазевавшись, столкнулся с иностранцем.
Было это 10 мая 1943 года. Шикарный иностранец (американец, наверное: усики, широкополая шляпа, галстук-бабочка и хороший серый костюм) милой улыбкой и вежливым поклоном извинился, стремительно проник в метро станция «Маяковская», а потом обнаружился у станции «Аэропорт».
Иностранец прошел по Инвалидной улице до Красноармейской и свернул в Кочновский переулок, Пересек палисад, без стука распахнул дверь дореволюционной дачи и сказал гражданину без руки, который пил чай на веранде:
— Здравствуй, Вася!
— Здравствуй, Егор. Садись чай пил.
Иностранец Егор кинул шляпу на продавленный диван, уселся на шаткий плетеный стул.
— Спасибо. Как живешь-можешь?
— Понадобился наконец-то, с удовлетворением отметил Василий и ответил: Твоими молитвами. Только, я понимаю, ты в своих молитвах про меня забывать стал.
Егор налил себе покрепче из заварного чайника, отхлебнул, сощурился от удовольствия:
— Откуда индийский достаешь?
— Секрет фирмы. Не томи, Егор. Застоялся я без дела. После Харбина сколько прошло? Шесть? Семь?
— Теперь будет не Харбин, Вася, не белогвардейская самодеятельность. Здесь высокие профессионалы. Абвер, гестапо.
