Голос больного злобно спросил:
– Кто там?
– Это я: Хуан.
– Хуан Дьявол!
Лихорадочным усилием с убогой постели приподнялся человек, одетый в грязные лохмотья, похожий на скелет: кожа да кости, впалые щеки, грязные, спутанные волосы и заросшая борода, рот, перекошенный от боли. Он бы внушал глубокое сострадание, если бы не горящий, смелый, с яростным вызовом взгляд, и слова, отягощенные ненавистью и желчью.
– А пес, за которым я тебя послал? Пришел с тобой? Где он? Где проклятый Франсиско Д`Отремон? Беги, позови его! Приведи, скажи, чтобы пришел, еще немного, и я его не дождусь!
– Он не приехал со мной, – начал оправдываться мальчик.
– Нет? Почему? Ты не сделал то, что я сказал, проклятый? Не поехал к нему домой? Не послушался? Сейчас увидишь…
Он попытался встать, но упал без сил, неподвижный, истощенный, с остекленевшими глазами. Невозмутимо мальчик шаг за шагом приближался к нему, со странным выражением в глубоких гордых глазах, пытаясь убедить:
– Да, я прибыл к нему домой.
– И отдал ему письмо?
– Да, сеньор, прямо в руки.
– И он не приехал после того, как прочел?
– Он не читал его. Сказал, что не знает никакого Бертолоци.
– Этот пес так сказал?
– Он уехал в карете на праздник, где его ждали.
– Проклятый! А ты что сделал тогда? Что сделал?
– Что я мог поделать? Ничего.
– Ничего… Ничего! Знаешь, что умираю, знаешь, что нужно, чтоб он пришел, и ничего не делаешь! Ты тот, кем и должен быть!
– Но отец! – взмолился мальчик.
– Я не твой отец! Сколько раз я тебе это говорил? Я не твой отец. Когда эта проклятая вернулась, чтобы просить помощи, она уже держала тебя на руках. Ты не мой сын! Если бы она, обманув, украла еще и сына, я бы ее убил. Но нет, она вернулась с сыном от другого, сыном этого негодяя… С тобой!
– С сыном кого?
– Кого? Кого? Хочешь знать? Я и послал тебя за ним, чтобы рассказать. Ты сын того, кто уехал в карете на праздник, а я нахожусь на пороге смерти. Кто забрал и украл у меня все, а в довесок дал еще и тебя.
– Не понимаю, не понимаю!
– Так пойми же! Этот сеньор, который повернулся к тебе спиной, который сказал, что не знает меня, он твой отец!
– Мой отец… Мой отец? – пробормотал мальчик изумленно.
– Но не беспокойся, он тебя и не узнает. Какая мерзость!
– Сеньор Бертолоци, повторите. Мой отец? Вы сказали, мой отец…?
– Твой отец Франсиско Д`Отремон. Скажи всем, кричи об этом везде! Твой отец Франсиско Д`Отремон. Своим несчастьем ты обязан ему. Обязан нищетой, стыдом, наготой, голодом, оскорблением, которое кинут тебе в лицо, когда станешь мужчиной, потому что он опозорил твою мать! Всем этим ты обязан ему. Я вызываю его, потому что умираю, ведь ты останешься один, а ему нужно на праздник, где его ждут… – рыдания сорвались с его горла, давая волю нежности – Хуан, Хуан, сын мой!
