– Возвращайся к своим обязанностям, Ана!
– Черт побери, Баутиста! У тебя голос, как у хозяина. Конечно, ведь когда ты станешь управляющим… – усмехнулась шутница.
– Над чем смеешься, дура? – проворчал Баутиста, выпуская злобу.
– Над тем, что произойдет…
– Я здесь, сеньора, и, как всегда, готов вас выслушать, – проговорил Ноэль Софии. И тут же посоветовал: – Но если мое скромное мнение чего-нибудь стоит, думаю, единственное, что вам нужно сделать сейчас – это отдохнуть…
- Времени для этого будет достаточно. Я так понимаю, все бумаги Д`Отремон находятся у вас, нет так ли?
– Верно. Свидетельство о рождении, браке, завещание нашего не до конца оплаканного друга Д`Отремона, что, с другой стороны, уже бесполезно. Все, что у меня есть, естественно, принадлежит вам и вашему сыну Ренато.
– Я знаю, что все в порядке, но хочу хранить все бумаги у себя дома. Все. Абсолютно все! Вас не затруднит привести их в порядок и отдать их мне на хранение?
– Ни в коей мере не затруднит, – ответил Ноэль с удивлением и огорчением. – Они будут готовы через час, если прикажете. Я сейчас же выезжаю в Сен-Пьер, и завтра, если вы так желаете, официально передам их вам в своем кабинете.
– Баутиста приедет за ними. Он мой самый старый и лучший слуга. Я назначила его главным управляющим имения, и он позаботится о том, чтобы сделать все как надо.
– Но это нелепо, совершенно нелепо! Я бы хотел вам посоветовать…
– Я не буду слушать ваших советов, Ноэль. Не теряйте времени.
– Очень сожалею о вашем странном поведении, сеньора Д`Отремон.
– В нем нет ничего странного, я лишь защищаю своего сына.
– Вашего сына? – удивился нотариус.
– Сеньора… – ворвалась в комнату взволнованная и заикающаяся Ана.
– Что случилось, Ана? – спросила София.
– Ренато, ему очень плохо. Изабель послала сообщить.
– Плохо? Ты хочешь сказать, он болен?
– Да, сеньора. У него лихорадка, и он говорит непонятные вещи.
– Ренато, сынок, Ренато!
София упала на колени перед небольшой кроватью, где лежал Ренато. Его невидящие глаза были открыты, светлые волосы были мокрыми от пота, он метался в бреду от высокой температуры. Вслед за Софией пришел бледный, изменившийся в лице Педро Ноэль, который встал под дверной аркой, между двумя перепуганными служанками.
– А доктор? Где доктор? – спросила София.
– Он ушел, сеньора, как и все.
– Пусть бегут в Сен-Пьер за ним! Ренато, сынок!
– Хуан, Хуан! – шептал Ренато в бреду. – Хуан, не оставляй меня, возьми с собой. Возьми меня в плавание, я буду о тебе заботиться. Папа так сказал! Папа сказал, как о брате, брате, Хуан…
