– Ты что, потеряла разум, София?
– Думаешь, у меня нет причин, чтобы его терять? – взвилась София – Думаешь, у меня нет причин быть расстроенной? Ты там был, смотрел, как он спит, рассматривая так, как никогда не смотрел на нашего Ренато!
– Хватит, София, хватит!
– Этот ребенок твой сын! Ты не можешь этого отрицать. Это твой сын, сын одной из развратниц, с которыми ты всегда меня обманывал. Из какой лужи ты его вытащил и привез в мою семью, чтобы он стал товарищем моего сына?
– Ты замолчишь?
– Нет! Не замолчу! Пусть меня услышат глухие! Потому что я не буду смиряться с этим! Это твой сын, я не хочу видеть его здесь! Убери его из этого дома! Убери, или я уйду со своим сыном!
– Ты хочешь устроить скандал?
- Меня это не волнует! Я поеду в Сен-Пьер! Губернатор…
– Губернатор делает лишь то, что хочу я! – заверил Д`Отремон, понизив голос, что делало его еще более угрожающим. – Ты будешь смешной!
– Маршал Понмерси был другом моего отца, он знает моих братьев, он меня поддержит! Потому что я…!
– Замолчи! Замолчи!
– Папа! Что ты делаешь маме? – закричал Ренато и с волнением приблизился.
Д`Отремон отпустил белую шею, которую безумно сжимал руками. Пошатываясь, он отошел, в то время как сын порывисто бросил:
– Не трогай ее! Не причиняй ей вред, потому что я… я…!
– Ренато! – упрекнул Д`Отремон.
– Я убью тебя, если ты ударишь маму!
Д`Отремон отошел еще дальше, бешенство вдруг потухло, он был в изумлении. Он посмотрел на ладони, сжимавшие шею Софии, а затем, резко повернувшись, скрылся во тьме.
– Ренато! Сынок! – воскликнула София и зарыдала.
– Никто не причинит тебе вреда, мама. Никто никогда не причинит тебе вреда. Того, кто причинит тебе зло, я убью!
5.
– Что это такое? Сеньор Д`Отремон? – этот вопрос Ноэль задал слуге Баутисте.
– Да, белая лошадь хозяина. Дьявол поселился в этом доме с тех пор, как приехал этот проклятый мальчишка.
– Замолчите! Замолчите! Должно быть, что-то случилось!
Педро Ноэль поспешно вышел из роскошной спальни, куда его поселили. Ему было мало только смотреть из окна. Он вышел на окружавшую дом широкую галерею, спустился по каменной лестнице, удивленными глазами проследив за белой лошадью, которая при свете луны скрылась в полях, и воскликнул:
– Сеньор, сеньор… Какой ужас!
Другие глаза тоже видели удалявшуюся гордую фигуру Франсиско Д`Отремон на любимой лошади. Другие детские глаза, раскрытые от удивления, а возможно от испуга, были глазами Хуана. Он все слышал из той комнаты, где находился отсек для слуг, и сейчас уже вышел из дома, побежал как безумный, пока чья-то ладонь не схватила его за руку, удерживая.
