4.
– Видишь, как ты хорош? Ты кажешься другим. Погляди в зеркало, – сказал Ренато Хуану.
– В зеркало?
– В зеркало, конечно. Вот здесь. Посмотри на себя. Ты никогда не видел зеркала?
– Такого огромного никогда. Оно как кусок неподвижной воды.
– Не трогай, а то запачкаешь, – запретил слуга Баутиста. – Видали дикаря!
– Оставь его. Папа сказал, чтобы его никто не трогал.
– А кто его трогает? Чего он еще хочет?
Хуан шагнул назад, чтобы посмотреться в зеркало. Оно в самом деле было словно большой кусок неподвижной воды, отражавшей весь его облик. Облик, в котором он был похож на другого, хотя и впервые в жизни. В двенадцать лет он наконец смог рассмотреть себя. И очень изумился своему мрачному взгляду. Хотя ему было столько же лет, сколько Ренато Д`Отремон, он был его выше; стройное и мускулистое тело имело кошачью гибкость, ладони были широкими и сильными, почти как мужские, черные вьющиеся волосы были зачесаны назад, открыв высокий и гордый лоб, придавая некоторое сходство с хозяином Кампо Реаль, нос был прямым, четко очерченный рот, плотно сжатый с удрученным выражением, которое бы делало детское лицо суровым, если бы не большие темные бархатистые глаза, те поразительные глаза Джины Бертолоци.
– А теперь иди, чтобы тебя увидели мама с папой.
– Сеньор? Сеньора?
– Ну конечно же! Сеньор и сеньора – мои мама и папа.
– Для тебя, но не для него, – презрительно вставил Баутиста. – Думаю, тебе не следует вести его в гостиную.
– Отчего же нет? Папа сказал, что я должен показать ему весь дом, мои книги, тетрадки, рисунки, мандолину и фортепиано.
– Показывай ему все, что заблагорассудится, но не расстраивай сеньору, не води его в гостиную и ее комнату, а также туда, где она могла бы его увидеть. Понял? А ты тем более заруби себе на носу: не попадайся сеньоре на глаза, если хочешь остаться в этом доме.
В дальней комнате, являвшейся одновременно библиотекой и кабинетом, Франсиско Д`Отремон вернулся к чтению смятого письма. Он читал его медленно, скрупулезно и задерживался на каждом слове, пытаясь проникнуть вглубь каждой фразы. Подойдя к средней стенке, он отодвинул несколько книг, поискал в глубине полки потайную дверку маленького сейфа и бросил обжигавшую руки бумагу.
– Эй! Кто там? – спросил он, услышав осторожно закрывающуюся дверь.
– Это я, папа.
– Ренато, что ты прячешься в моем кабинете?
– Я не прятался, папа. Я пришел пожелать тебе спокойной ночи.
– Я не видел тебя весь день. Где ты был?
