– А разве это важно для определения болезни моей жены?
– Хотя и кажется невероятным, но весьма важно.
– Несколько дней, не более. Что нужно сделать, чтобы уменьшить лихорадку?
– Я немедленно выпишу рецепт. Сеньору зовут…?
– Моника де Мольнар.
– Не в первый раз я слышу это имя. Если мне не изменяет память, это одна из известнейших семей на Мартинике. Меня не обманывает взгляд вашей жены. Речь идет о настоящей даме и… – он замолчал, увидев, как темные глаза сверкнули. Он поискал неуверенной рукой карандаш и рецептурный лист, и посоветовал: – Купите это как можно скорее. Ваше имя…?
– А ее имени недостаточно?
– Полагаю, да. Простите, если кажусь невежливым. Чтобы вылечить, доктору иногда нужно выходить за рамки.
У дверей взгляд доктора в третий раз пробежал по пустой комнате, с откровенным состраданием остановившись на больной, а затем любопытно и прозорливо всмотрелся в обветренное лицо Хуана:
– Сеньора Мольнар очень больна. Она едва выживет. Чтобы это малое совсем не исчезло, нужна забота и исключительная внимательность. И даже с этим ее будет трудно спасти.
– Сделайте все возможное, доктор.
– Уже делаю. Возможно, есть малая вероятность. А пока я остаюсь рядом.
Он вернулся в каюту. Хуан остался снаружи, неподвижный, со скрещенными руками. Рядом с кроватью глаза доктора увидели маленькую фигурку негритенка, который смотрел на Монику большими глазами, полными слез.
Очень бледная, с посуровевшим лицом, София Д`Отремон появилась меж кружевных штор, одно ее присутствие потрясло Айме. Сжатые губы обвиняли, ясные сверкающие глаза, скользнувшие по жене единственного сына, пронизывали бессловесным упреком. Словно злосчастная тень, за ней стояла медная фигура Янины, чьи руки накидывали на плечи дамы шаль. София, не глядя на нее, приказала:
– Оставь нас и закрой дверь. Последи, чтобы никто нам не помешал.
Она дождалась, когда дверь за служанкой закроется и приблизилась к красавице, испугавшейся вопреки себе.
– Айме, знаешь, где я была?
– Нет, донья София, у меня нет дара предвидеть.
– Не столь важно. Тебе достаточно услышать голос своей совести, если она у тебя есть.
– Донья София! – возразила встревоженная Айме, но свекровь сурово прервала:
– Напрасно я пыталась напасть на след варвара, в чьих руках оказалась твоя невинная сестра, заплатившая, пожертвовавшая собой за твой позор, сделавшая все, чтобы спасти тебя, опустила на дно свою жизнь, чтобы спасти твою.
– Почему вы так говорите? С чего вы это взяли? Уверяю, я не понимаю.
