Залипшая на зубах ириска мешала Мидуну нормально говорить.
— Белки? Дьявол?
— Да-да, натурально дьявол, с Тучуна, тот самый! Я его слышал и даже тень его видел! – орангутан с важным видом поднял палец вверх.
Повеселевший было Пус, на минуту ощутил, как от страха у него под шерстью пробежали мурашки вместе с блохами. Ладно тучунский дьявол, но какие белки… Кот попытался вспомнить что-то, но все было тщетно.
— Все просто, ‒ продолжал пояснять Шолох, ‒ вчера после часу ночи я во двор вышел. Покурить, значит. Вот, вышел, и то ли мне показалось, то ли что еще, а сначала я услыхал, как что-то по дороге пронеслось. Быстро так, как ветер бывает – вжик! И листочки потащит за собой по земле. А потом со стороны твоего и Баркиного дома как будто стук, а потом… Потом такой истошный вопль пронесся по округе, что я сигаретку-то свою и проглотил разом всю. Даже не подавился. Со стороны Баркиного дома и кричали, будто заживо режут кого-то. Я сразу смекнул – то дьявол свои дела творит. А как смекнул, так дома то у себя и закрылся на все засовы. Да ты что, я такого ужаса никогда не испытывал. Приходит ночью и просто-таки из дома забирает! Я как в доме спрятался, сразу в окно начал смотреть – вдруг и за мной придет. И что я вижу – на фоне луны прошел ОН! Во весь рост! Где-то в два раза выше тебя, Пус, страшнее я не видел ничего! И идет, значит, а за собой тащит за хвост кого-то. Ну как я понял – Барку он тащил… Барку, значит…
Стоявший возле стены, неведомо, когда украденный Пусом железный прут, вдруг с диким лязгом грохнулся на половицы. Пробираясь сквозь хлам, Прокоп выбрался из своей засады и кинулся к очумевшему от испуга Шолоху.
— Да что ты, братец, ну неужто сам дьявол приходил? – заорала крыса.
Ставшие от неожиданности еще более круглыми глаза орангутана изобразили тихий ужас и едва не лопнули, а затем он схватился за сердце и начал медленно сползать по стене на бок. Мидун, который намного легче пережил испуг, пнул лапой Прокопа под ребра и схватил сползавшего Шолоха.
— Ты идиот, Сыцер! Ты же его угробил! ‒ завопил кот.
Прокоп не понимал, что именно он сделал не так и только мешался под ногами.
— Держи вот, лекарство! – Пус перевернул в горло орангутана бутылку с остатками спиртного, которое побулькало и полностью впиталось в горло обезьяны.
— Не дышит он! – метался внизу крыса Прокоп.
— Уйди, я и без тебя вижу, ‒ кот снова пинком отогнал крысу подальше от себя. После чего встал возле умирающего, который все еще опирался о стенку, и растерянно развел лапами – он не знал, что еще можно сделать, чтобы помочь. Орангутан опал, обмяк и уронил голову на плечо. В наступившей тишине были слышны лишь короткие вдохи крысиного носа и электрические разряды в кошачьей голове от натужной работы обоих полушарий мозга. Но ничего умного в голову кота не приходило.
