Фиона рассмотрела эти доводы по очереди. Она поблагодарила адвоката родителей А за то, что он обратил ее внимание на соответствующую восьмую статью Закона о реформе семейного права от 1969 года: согласие шестнадцатилетнего на лечение имеет такую же законную силу, как если бы он был совершеннолетним. Она изложила условия компетентности по Гиллик, цитируя Скармана. Она отметила различие между правом ребенка, не достигшего шестнадцатилетия, согласиться на лечение, даже против воли родителей, и возможностью для ребенка моложе восемнадцати лет отказаться от лечения, которое спасет ему жизнь. Из того, что она поняла за время своего визита, можно ли сделать вывод, что А вполне сознает последствия своего и родителей желания, если таковое будет удовлетворено?
– Он, несомненно, исключительный ребенок. Могу сказать даже вслед за одной из медсестер, что он милый мальчик, и уверена, родители согласятся. Для семнадцатилетнего у него необычайно развито сознание. Но я нахожу, что он плохо представляет себе, какое тяжелое испытание его ждет, какой страх его охватит, когда увеличатся его страдания и беспомощность. У него романтическое представление о том, что такое страдание. Однако…
Она сделала паузу и заглянула в свои заметки, в зале повисла напряженная тишина.
– Однако главное для меня не то, вполне или не вполне понимает он свою ситуацию. Я руковожусь решением судьи Уорда – в бытность его на этом посту – по делу несовершеннолетнего Э, подростка и тоже свидетеля Иеговы. В своем решении судья Уорд отмечает: «Поэтому я исхожу из благополучия ребенка и должен вынести решение, которое продиктовано благополучием Э». Это соображение вылилось в законченную форму в Законе о детях тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, где в первых строках говорится о первостепенности благополучия ребенка. Я толкую «благополучие» как включающее в себя «здоровье» и «интересы». При этом я обязана учесть желания А. Как я уже сказала, он изложил мне их ясно – и так же его отец в суде. В соответствии с доктринами своей религии, основанными на специфическом толковании трех мест из Библии, А отказывается от переливания крови, которое может спасти ему жизнь. Отказаться от лечения – фундаментальное право взрослого. Лечить взрослого против его воли – это насилие над ним, уголовное преступление. А близок к возрасту, когда он сможет принимать решение самостоятельно. То, что он готов умереть за свои религиозные убеждения, говорит об их глубине. То, что его родители готовы пожертвовать любимым ребенком ради своей веры, показывает власть веры, исповедуемой свидетелями Иеговы.
