Самбор вытащил из кошеля на поясе цилиндрический предмет, что-то повернул, отчего внутри затлел зелёный свет, и приставил предмет к глазу.
Львёнок попытался удрать, но мать снова взяла его за шкирку и поднесла прямо к двуногому существу. То негромко заурчало и ловко подхватило детёныша в передние лапы. В одной из этих лап блеснул металл. Львёнок запищал. На загривке львицы поднялась шерсть, она подняла правую переднюю лапу Двуногий снова заурчал, одновременно гладя львёнка. Урчание продолжалось, пока львица не улеглась у воды. Раздался металлический щелчок, потом ещё один.
Поморянин передал зрительную трубу Мегайро. Подкрутив резкость, старшина увидел подсвеченный, увеличенный, и почему-то зелёный образ того, что происходило у скалы. Там Нирлик со львёнком на руках присел на валун. На бедре детёныша была выстрижена шерсть, и судя по движениям хирургических ножниц в левой руке северянина, тот снимал зверёнку шов. В то же время, детёныш не то слюнил, не то жевал правую Нирликову руку. Нирлик спрятал ножницы за оторочку рукава кухлянки и принялся вытаскивать разрезанные нити. Пару раз зверёнок недовольно пискнул, но львица оставалась у воды. Наконец, Нирлик ещё раз погладил львёнка и опустил его на каменистую почву. Хромая, детёныш пошёл к матери. Та лизнула его языком размером с рушник и поднялась. Львица уставилась на Нирлика, кашлянула, развернулась, и медленно двинулась вдоль берега, вверх по течению ручья. Львёнок отправился за ней, хромая заметно меньше. На мгновение, мать глянула и через ручей, прямо в направлении дерева, за которым прятались Мегайро и его товарищи. Она негромко рыкнула, обнажив двухвершковые клыки, тряхнула огромной головой, и возобновила движение, скоро скрывшись вместе со львёнком в лесу. Тем временем, Нирлика и след простыл. Мегайро вернул зрительное устройство Самбору, тот снова сделал что-то хитрое с его частями, отчего зелёный огонь погас.
– Так что ещё раз этот Инну[141] у вас делает? – очень тихо спросил Самбор.
– Сперва его к нам отрядили по просьбе верфанцев, как эколога, – объяснил Мегайро. – Следить за артелью.
– А артели-то зачем эколог? – удивился поморянин. – Вы ж не китов в Море Тьмы Островов промышляете…
В голове у Мегайро пронёсся кусок чёрно-белой хроники. На носу головного вельбота китобоев с Изогнутого Острова, здоровенный гарпунёр-колошенец готовится метнуть ракетный гарпун в горбатого кита. Откуда ни возьмись, между китом и вельботом вклинивается кашайская лодка на подводных крыльях, с шаманами, бьющими в бубны и дудящими в дудки, вырезанные из удоподъёмных моржовых костей – уусиков. За лодкой – косяк косаток, на спинах у некоторых – Инну в гидроскафандрах, цепляющиеся за саженные спинные плавники. Животные слаженно бьют хвостами и подныривают, гоня волну и опрокидывая крайний вельбот. Наконец, огромный самец косатки, с бледной шкурой, покрытой росписью, поднимается из воды на три сажени и ломает головное судёнышко китобоев пополам. Косатки тащат барахтающихся в воде колошенцев к лодке шаманов, горбатые киты продолжают своё неспешное путешествие между Винландом и Изогнутым Островом.
