На дне долины, по-над которой летел синороплан, несколько винландских слониц внимательно следили за лесом, пока на отмели у ручья неуклюже резвились два слонёнка. Одна из слониц подняла голову вверх, направив длинные, слегка изогнутые бивни в направлении воздушного корабля, и затрубила. Звук донёсся до Каи сквозь свист ветра в снастях, скрип ивовой плетёнки, гудение оболочки, стрёкот двигателей, и шипение пара.
– Вот и не возьму я в толк, откуда это берётся?
– Может, жлобство – как икота? – предположила Кая.
– В смысле, что жлобу икнётся? – Вамба окончательно освоился на борту синороплана. – И это тоже, но Гелвира биолог нам рассказывала, что икать первыми научились рыбы, на случай, если в жабрах застрянет песчинка, чтоб обратным ходом воды её вытолкать. Жабр давно не осталось, всё икаем, и жлобство, наверное, тоже что-то с тех времён, когда наши предки кусались и на четвереньках бегали.
– Отец мне поведал, псоглавцы, что в Синей земле… – Самбор остановился на полуслове, постучал ногтем по одному из манометров, поднял голову вверх, и потянул за ремённую петлю.
Позади корзинки, вмещавшей путешественников, в крыле открылись подпружиненные створки. Из отверстия посыпался пепел.
– Надо бы кому-нибудь слазить наверх, поворошить дрова кочергой, – сообщил лётчик. – Нечисто горят, может, сырое попалось. Вамба?
– Я полезу, – вызвалась Кая, решив, что Вамба, хоть уже достаточно уютно чувствовал себя в сидячем положении, ещё не созрел для путешествия с кочергой к топке и паровому котлу, вверх-вниз по верёвочной лестнице.
– Держитесь, в нас стреляют! Вамба, картечница! Скала, два часа посолонь! – Самбор крутанул штурвал, поворачивая синороплан. – Без моего слова не стреляй!
Гутан перелез через спинку сиденья, лязгнул затвором, и попытался повернуть оружие, насколько позволял вертлюг. Кая пригнулась к борту, одновременно осознав полную нелогичность этого действия. На миг, она выглянула поверх плетёных ивовых прутьев в указанном Самбором направлении. Там вздымалась к затянутому облаками небу и синороплану под облаками не просто плосковерхая скала на краю ущелья, а древняя скальная крепость. По преданиям, в таких крепостях предки тиван пересиживали голодные и неспокойные века Великой зимы.
Как гласил передаваемый из поколения в поколение рассказ, в самой большой из скальных крепостей, жители отошли от исконной веры. Вместо детей, выбранных за бесхитростность, обряды стали вести жрецы, ведомые тайным знанием. Начали приноситься кровавые жертвы, отряды охотников отправлялись за пленными в соседние крепости. На довольно долгое время над землями апиша́пов
