– Да, была у нас раз, на второй раз не захотела приехать, да и ничего вообще не показала.
– Как же отчет об успешном опыте в институте?
– Я такой отчет не подписывал.
Ни подписи директора, ни подписи заместителя директора нет. Нет вообще никакой подписи. Может быть, и опыта не проводили, а кто-то сочинил вымышленный отчет, сфабриковал снимки?
Я обратился за разъяснениями напрямую к упомянутому в отчете «3-ову, 60 лет», который оказался заместителем директора института, известным специалистом в области иглоукалывания.
– Да, была у нас, но ничего не показала. Говорят, после этого попала в больницу…
– А как же фотография руки «3-ова, 60 лет»?
– Да, это я. В финскую кампанию получил ранение. Температуру руки она тогда изменила. Улучшилось кровоснабжение…
И, не дожидаясь дальнейших моих вопросов, дает такую трактовку факта:
– Пришла Джуна в нейлоновых кофтах, нейлоновом платье, вся в нейлоне. Я тогда почувствовал электростатическое воздействие, мы все попали словно в электро-статическую камеру. Народу набралось много.
Не знаю, как «3-ову, 60 лет», а мне стало не по себе. Даже редкий шанс – вернуть спустя сорок лет жизнь собственной раненой руке – и тот человек упустил. Насколько нужно быть предубежденным, страшиться истины, администрации, чтобы черное называть белым, выдумывать про электростатические заряды и нейлоновые одеяния, которые Джуна, к слову сказать, никогда не носит.
Предлагал я директору Института рефлексотерапии провести эксперименты с Джуной и дать квалифицированное заключение: нет так нет. Но если да – так да.
– Ни в коем случае, – решительно ответил директор Института рефлексотерапии.
– Не дадим мы отрицательного отзыва. Не дадим и положительного: все должно быть материалистически обоснованно. Нужно найти силу, отвечающую за ее воздействие. Коли нет такой силы – ничего, значит, и нет. Пока медицина не разберется в явлении – его нельзя использовать на людях.
– Но ведь чтобы разобраться – нужно испытывать?
– Пусть сначала этим займутся физики. Найдут, вот тогда мы начнем вслед за ними.
* * *
Но физики пока не вступали в игру. Вели ее медики, и не всегда в пользу Джуны. В том же сентябре 1980 года Джуна, сев в машину, мчалась на окраину Москвы в другой институт – неврологии АМН СССР.
В свое время институт принимал Розу Кулешову. И «разоблачил» ее «кожное зрение».
Принимали гостью мило, беседовали, поили чаем. Возвращалась домой окрыленная: рассказывала, как пригласили в отделение реанимации, как воздействовала на полуживого, как стрелки приборов реагировали на ее руки…
