— Я чего-то не знаю, да?
Эмма молчала некоторое время, прежде чем ответила:
— Просто ко мне будто возвращаются плохие воспоминания…
— Из твоего детства? — догадались Мэри Маргарет.
Эмма мрачно кивнула. Они никогда не обсуждали детство Эммы в деталях, но Мэри Маргарет знала, что ее дочери не очень повезло в системе усыновления. Тем не менее, никто не хотел поднимать эту тему.
— Поговори со мной, — обратилась Мэри Маргарет к дочери, — не держи это все в себе.
— Я… мне действительно повезло с одной из приемных семей. Я чувствовала себя любимой, счастливой, в безопасности. У меня было все. Но потом… им удалось завести своего собственного ребенка, и для меня места в той семье не осталось.
Мэри Маргарет печально кивнула и положила свою руку на плечо Эммы.
— Я вернулась в систему усыновления и это… изменило меня. Я будучи ребенком уже разучилась доверять людям, любить кого-то. Я всегда думала, что заменима.
Губы Мэри Маргарет дрожали, но она пыталась скрыть свои эмоции, давая возможность выговориться дочери.
— После этого были одни… плохие семьи, — грустно сказала Эмма, — Я всегда хотела вернуться в свою первую семью, в первый дом, и думала о том, что именно я сделала неправильно, раз они не захотели оставить меня. И было ли в моих силах это исправить?
— О, милая, — со слезами на глазах произнесла Мэри Маргарет, — ты ни в чем не виновата.
— В глубине души я понимала это, — с сожалением сказала Эмма, — И все равно винила во всем себя. У меня до сих пор есть сомнения… которые не покидают мои мысли по сей день.
— И ты не хочешь такой же участи для Генри, верно? — предположила Мэри Маргарет.
— Генри и так уже досталось: его мама была Злой Королевой, он вырос в городе, где время было заморожено, и он был единственным человеком, который взрослел. А тут у него еще и бабушка, которая на самом деле является Белоснежкой, которой, ко всему прочему, еще и тридцать лет.
— Двадцать девять, — тихо поправила ее Мэри Маргарет.
— Двадцать девять, — улыбнулась Эмма, — здесь есть магия и гномы, люди не могут покинуть город. Так еще и его мама заменила его… — она снова начала плакать, — я не хочу чтобы Генри чувствовал то, что чувствовала я.
— У Генри есть много людей, которые любят его, Эмма, — напомнила ей Мэри Маргарет, — и он сильный мальчик.
— Сила иногда может быть маской, — призналась Эмма.
— Я знаю, поверь мне, я знаю, — заверила ее Мэри Маргарет, качая головой, — Реджина любит Генри, на самом деле любит. Она чрезмерно заботливая, все еще любит его, и я искренне не понимаю, почему она позволила ему уйти…
