— Тьфу тебя, вещун! — мелко перекрестился Фаддей Фаддеевич, суеверный, как, впрочем, и все моряки. — Придет же на ум такая блажь вроде бы и не глупому человеку!
— Да успокойся, Фаддей Фаддеевич! Это я же так, для напоминания, что ли, о превратностях судьбы…
— Хорошенькое напоминание, когда походя хоронят экспедицию! — никак не мог успокоиться тот.
А Григорий Иванович улыбался, глядя на перепалку своих друзей, навевавшую сладостные воспоминания о годах их молодости.
— А каковы ваши дальнейшие планы, Григорий Иванович?
— Планов много, — оживился тот, — но главное — подготовка экспедиции в глубь Бразилии. Вы, наверное, помните, что я об этом мечтал еще в кают-компании «Надежды». Сколько же лет прошло с тех пор… Но не все так просто и в финансовом, и в политическом отношении. Всю Южную и Центральную Америку охватили национально-освободительные войны, и испанскому и португальскому господству приходит конец. Но если в Испанской Америке верховодят республиканцы, или, по-местному, инсургенты, то в Бразилии дело вроде бы идет к монархии. Сказывается, конечно, влияние пребывания здесь португальского королевского двора во время наполеоновского нашествия на Пиренейский полуостров. Во всяком случае, это вполне устраивает Россию, и Нессельроде подталкивает меня именно в этом направлении.
А тут еще, как назло, возникли разногласия из-за Уругвая. Там вспыхнуло восстание инсургентов, и Португалия ввела туда из соседней Бразилии свои войска, подавив его. Но Испания возмутилась вмешательством в ее внутренние дела, по-прежнему считая всю территорию Рио-де-Ла-Платы своими колониальными владениями. Комедия, одним словом, да и только.
Ну а я тем временем, пользуясь своим служебным положением, — коротко улыбнулся Григорий Иванович, — налаживаю деловые отношения с бразильской элитой с прицелом на то, что когда обстановка в стране стабилизируется, все-таки организовать экспедицию в глубь территории Бразилии, еще почти неисследованной.
— В долгосрочных интересах России? — полюбопытствовал Фаддей Фаддеевич.
— Да нет, чисто в научных целях.
— И тогда господин Лангсдорф станет претендовать на свое законное место академика в Петербургской академии наук, — сформулировал начатую натуралистом мысль Андрей Петрович.
— А господин Шувалов, — в тон ему продолжил Григорий Иванович, — будет продвигать его кандидатуру, пользуясь своим влиянием как ее почетного члена…
— Привлекая к этому и Крузенштерна, и других влиятельных почетных членов Академии наук, — подвел итог Андрей Петрович.
