Следующие несколько минут мы шли молча, пока, наконец, наши проводники остановились. Впереди, в земле у подножия скалы виднелась узкая черная расселина.
— Вам сюда, — глухо сообщил один из мужчин и кивком указал вперед.
— И каким образом? — уточнил Винсент. — Там же не видно ничего. Тьма, хоть глаз выколи.
Вместо ответа наш проводник-собеседник взмахнул рукой, что-то треснуло, и из лаза пробился свет тусклого пламени.
— Вы не заблудитесь, — промолвил он. — Идите все время прямо по освещенному проходу. И не советую никуда сворачивать. Вы — гости, но те, кто нарушает наши правила, гостями быть перестают. Вам же это известно?
Винсент кивнул и, потянув меня за локоть, двинулся к расселине.
Когда мы приблизились, обнаружилось, что прямо от лаза вниз ведет пара десятков ступеней каменной лестницы, заканчивающейся освещенным факелами коридором. Причем, несмотря на, казалось бы, живое пламя, оно совершенно не коптило.
Шли мы не долго. Примерно через пару сотен шагов коридор закончился развилкой, и выдвинувшийся из темной ниши бородач в легком кожаном доспехе махнул нам рукой, указывая нужный поворот. И сразу же вновь исчез во тьме ниши.
— Гм, — проворчал Винсент. — Лаконично и понятно. Идем, Лори.
— Как будто у нас есть выбор, — еле слышно откликнулась я, буквально кожей чувствуя, что чьи-то недобрые взгляды впиваются мне в спину. При этом коридор, который мы только что миновали, по-прежнему был тих и пуст. Или казался таким.
— Идем, — повторил следователь, сворачивая в указанный проход.
А буквально через несколько шагов я услышала гул голосов, чей-то смех и грубую брань. Коридор вильнул раз, другой, и оказались на пороге огромного подземного зала.
И зал этот не был пустым.
Здесь было не меньше сотни самого разного народа. Мой взгляд натыкался как на нищенские робы, так и на богатые камзольные пары, украшенные драгоценными камнями и золотым шитьем. Но при этом я ощущала, что собравшееся здесь общество представляет собой единый, спаянный какими-то общими целями организм.
Я видела, как мужчина в полном доспехе городской стражи, разве что без шлема, почтительно разговаривает с каким-то убогим нищим, едва доходящим ему до подбородка. Причем «стражник» склонился так, чтобы собеседнику не пришлось поднимать голову. А вокруг стояло еще трое крепких мужчин в простой одежде, внимательно слушающих попрошайку с таким видом, словно каждое слово является откровением свыше…
Вот юркий и невзрачный паренек примерно моего возраста показывает другому мужчине в кожаном дуплете какие-то трюки с узким ножом. Нож мелькает у него в пальцах, живя собственной жизнью. Крутится, то появляясь, то исчезая. Потом наносит быстрый, практически неразличимый удар, и клинок хищно замирает, прижатый к горлу собеседника. Тот восхищенно покачивает головой, аккуратно забирает нож, и теперь тот выписывает смертоносную вязь уже в его пальцах, а молодой паренек внимательно смотрит…
