И только теперь пришло оглушающее осознание: проклятия больше нет! Я буду жить! Жить!
К глазам подступили слезы. Я судорожно втянула носом воздух.
— Что такое? — подошедший в это время Винсент с тревогой смотрел на меня.
— Ничего, — одними губами прошептала я, поскольку голоса все еще не было. — Спасибо тебе. Спасибо.
Он улыбнулся понимающе, ободряя, и подмигнул.
— Я ведь обещал, что все будет хорошо. А теперь пришло время найти твоего антиквара и стрясти с него все, до носков. Ты как, идти сможешь?
Я честно попыталась встать, и у меня это даже практически получилось. Вот только пробная пара шагов показала, что с трясущимися коленками передвижение будет весьма долгим.
Хотела извиниться за вынужденную задержку, но не успела.
— Ладно, может, по дороге оклемаешься, — решил Винсент и, неожиданно подхватил меня на руки.
— Не стоит, — ойкнув, смущенно попыталась отшептаться я.
— Не стоит нам тут задерживаться, — резонно отметил он. — Ибо видок у тебя аховый. Стражник у ворот сменится — объясняться придется, причем может и до осмотра дойти. А предъявлять содержимое рюкзака нельзя ни в коем случае. Там все-таки не романтические свечки с бутылочкой полусладкого «Шан-Тонне». В общем, не переживай. Ты не тяжелая.
Пришлось смириться с собственной беспомощностью и в очередной раз поблагодарить Винсента. Конечно, при этом я надеялась, что долго ему меня нести не придется. Но слишком уж тяжело далась мышцам эта ночь. Сама я смогла пойти лишь, когда мы очутились на дороге, и то не быстро. Винсент даже предложил вновь меня понести, но я отказалась. Ни к чему лишние вопросы у стражника вызывать.
К городским воротам мы подошли, когда небо над горизонтом уже окрасилось в мягкие розовато-оранжевые тона.
Мой спутник два раза ударил кулаком по створке привратной калитки и прокричал:
— Торай!
Пара мгновений ожидания и снова стук.
— Торай!
На этот раз с той стороны послышались поспешные шаги и хриплый отклик:
— Да тихо ты, оглашенный!
Заскрипел засов, и калитка в воротах открылась. Торай отступил, давая нам пройти, а затем быстро закрыл ее обратно и поторопил:
— Давайте, побыстрее. У нас тут, конечно, не главные ворота, но начальство тоже пригляд имеет. Сейчас как раз поутру обход будет.
— Уже уходим, — заверил Винсент, крепко подхватывая меня под локоть. — Спасибо, что выручил.
— Да че ж я, не человек что ли? Понимание имею, — хмыкнул Торай.
Винсент растянул губы в улыбке и, стараясь находиться в тени, потянул меня к ближайшему проулку. Я желание следователя держаться от освещенных мест подальше прекрасно понимала. Не о себе он беспокоился — обо мне. Поскольку девушка в помятом перепачканном платье, с прокушенной губой и ссадинами на руках и ногах могла вызвать обоснованное подозрение у кого угодно. Даже от Торая, притом что стояли мы в полутьме, Винсент старался меня прикрыть.
