Разум холодно и отстраненно отмечал все происходящие в организме изменения. Жар, охвативший меня, словно горячей волной вымывал из глубин естества что-то грязно-бурое, липкое, сочащееся ядом.
Смертельное проклятье… Оно не смогло выдержать пламя темной крови и теперь сгорало в очищающем огне, плюясь ядом и стараясь зацепиться хоть за что-то.
Тщетно. Древняя магия оказалась сильнее.
И наконец, очередным волевым усилием я заставила утихнуть судороги. Теперь я знала, что победила.
Татуировка вен побледнела, исчезая под кожей. Жар, опалявший меня изнутри, утих. Корни, опутывавшие руки и ноги, мягким пеплом осыпались на землю.
Багровое свечение становилось все тусклее, и через некоторое время я уже могла различить Луну, которая успела проделать немалый путь по небу.
Обряд завершился.
А потом меня рывком приподняли и, прижав к губам склянку, приказали:
— Пей.
После чего почти силой влили в горло какую-то горькую гадость, заставившую желудок протестующе сжаться.
Однако благодаря зелью сведенные судорогой мышцы чуть расслабились, и уже через пару минут с помощью Винсента я смогла сесть. Правда, подняться все же не получилось, так что Винс просто подхватил меня на руки и перенес к бревну. А, усадив, серьезно спросил:
— Ты как?
— А сам как думаешь? — прохрипела я. Голос, похоже, сорвала напрочь.
Винсент криво усмехнулся.
— Да я вообще под конец уже не думал, что ты выживешь, если честно.
— Ум-меешь ты подбодрить.
— Да ты тут часа четыре провалялась, как… — он осекся и мотнул головой. — Ладно, не важно. Главное, все уже позади. Посиди, отдышись, а я пока инвентарь соберу.
Я механически кивнула. Перевести дух и просто спокойно посидеть, стараясь унять дрожь и хоть немного отойти от жуткого обряда, и впрямь было мне необходимо. Больше всего на свете сейчас хотелось стереть из памяти ту дикую разрывающую боль и шепот кошмарных демонических морд.
Зябко обхватив себя руками, я выстукивала зубами неровную дробь и наблюдала, как Винсент, бледный и осунувшийся, собирает в рюкзак штыри с фиолетовыми кристаллами и гранитные камни. Причем, едва камень покидал ветку, та рассыпалась черным прахом.
«А ведь ему, судя по всему, тоже досталось. Видимо, в этот ритуал и проводящий немало сил вкладывает».
С пониманием этого в душе теплом разлилась благодарность. Все-таки тетя Файлина оказалась права: кем бы ни был Винсент, человек он хороший. Столько для меня сделал… Да я в неоплатном долгу перед ним! Ведь уже дважды ему жизнью обязана!
