— Я что-то, Влад, не слышал про эту группу. Просвети меня, невежду. Что же это за парни такие с большими яйцами?
— Кто они такие? Ха! Ты, скажи мне тогда, кем ты себя считал все эти годы, когда торговал наркотиками? — не дожидаясь ответа сказал Влад и достал из кармана стеклянную трубку, сделанную из лампочки, и маленький пакетик с кристаллами «мета». Положил в неё один, самый крупный, он наконец-то взглянул на меня и спросил:
— Будешь курить?
— Не, спасибо, — покачал я головой, мне и с «димыча» уже торкать начинает. — Ты спрашиваешь, кем я себя считал все эти годы в Гоа до тюрьмы? Знаешь, сам много думал над этим, пока полтора года сидел. Всё-таки я всегда считал себя психоделическим исследователем, а порой и психоделическим воином-революционером.
— Лох ты, Вася, а не революционер, — вдруг громко произнёс мне в лицо Влад, выдохнув остаток не растворившегося в лёгких синтетического дыма. — Лох и неудачник, и я тебя за это презираю. Ты проебал лабораторию по производству МДМА, попал в тюрьму, а сейчас несёшь мне, что собрался вести добропорядочный образ жизни. Только последний лох может до этого докатиться!
Вскочив на ноги, Влад начал тыкать в меня пальцем и уже так громко оскорблять, что люди за соседними столиками, прекратив общаться, затихли, видимо, ожидая, что сейчас начнётся мордобой. Пламя гнева, вспыхнуло внутри меня, воображение уже рисовало различные картины моей реакции на такую агрессию. Однако волна вселенской синтетической любви от МДМА, накрыла весь этот огонь. Я смотрел на разгорячённого, распалившегося за миг на пустом месте Тюленя и мне его стало жалко. Вступать в полемику с человеком, живущим в мире химических истерик и психозов, не хотелось совсем. Такая мощная волна прихода прокатилась по моему телу, что я, прикрыв наполовину веки, расплылся в улыбке. Наблюдать за взбесившимся Тюленем стало даже прикольно. Так же, как и взбесился, Влад мгновенно успокоился. Сначала он сел в позу лотоса на матрасе, а затем и вовсе расслабленно откинулся на валик, вышитый индийскими узорами. Некоторое время мы молчали. Я разглядывал полосу пляжа, усыпанную огоньками свечей и гирлянд. Где-то вдалеке на импровизированном файр-шоу завертелись пои, образуя горящие круги, восьмёрки, рисуя узоры, отбрасывая блики на человека, крутящего их. Оттуда же несся приглушенный расстоянием бой барабанов. Влад тоже задумался, разглядывая орнаменты на расшитой подушке. Наконец он нарушил молчание, словно решив для себя что-то.
