Но в Манисе все было по-другому. Молодому шехзаде было двадцать лет. Он был сильным, как лев, воином и по-настоящему влюбленным. О татарке Фюлайе забыли. Сердце Сулеймана целиком занимала Гюльбахар. С ней он даже забывал о своих обязанностях санджак-бея. Часто они целыми днями не выходили из покоев, над чем евнухи и слуги в его гареме тайком подсмеивались.
– Кто видел нашего шехзаде?
– Разве ты не знаешь? Он отправился в свой черкесский поход.
Служанки Гюльбахар сплетничали:
– Ты слышала, что Гюльбахар Ханым ждет ребенка?
– Интересно, мальчика или девочку?
Когда такие разговоры доходили до ушей Хафзы Султан, она сердилась:
– Ах вы, безбожники, да что вы себе позволяете! Как вы можете болтать о господине, от которого получаете хлеб? Вот прикажу вам всем вырвать языки!
Со временем разговоры прекратились. Правда, Хафзе Султан пришлось назначить кое-кому из слуг наказание палкой за насмешки над Гюльбахар, которую она называла своей невесткой, пусть и никакого никаха[33] не было. Некоторых из служанок она побила сама – пусть знают свое место.
Но ни Сулейман, ни Гюльбахар не обращали внимание на сплетни. Прекрасная черкешенка сидела перед окном, из которого открывался вид на бескрайние зеленые леса, и целыми днями шила приданое младенцу, который начинал шевелиться у нее в утробе.
А шехзаде тоже задумчиво смотрел, как деревья раскачиваются под ветром на склонах высоких гор Манисы, напоминая огромное зеленое море. Иногда он брал в руки калем[34] и сочинял стихи в честь прекрасных черных глаз и волос своей возлюбленной.
Таилось в зимних вечерах дворца шехзаде особенное очарование. Часто этими вечерами Сулейман и Гюльбахар сидели на полу перед камином, в котором трещали дрова. Шехзаде делал глоток вина из хрустального бокала и, поворачиваясь к Махидевран, спрашивал: «Могу ли я закусить этими сладкими губами?» Гюльбахар, конечно же, делала вид, что стесняется, и кокетничала, но всегда предавалась нежным, мягким, а иногда и яростным поцелуям. Часто в такие вечера Сулейман читал ей стихи, которые написал о ней:
Что значит отдать жизнь за поцелуй, я готов отдать тысячу жизней,
Как много драгоценностей может дать мне моя возлюбленная.
Чего еще желать от жизни в четырнадцать лет? Гюльбахар часто думала: «Вот что значит настоящее счастье, мой мужчина молод, красив, я ношу под сердцем его ребенка. Если будет угодно судьбе, мой шехзаде однажды опоясается мечом, взойдет на трон, а мой сын тоже когда-нибудь станет падишахом».
