Так или иначе, служанка, жившая по правилам дворца, была приучена к лицемерию. Низко склоняясь в поклоне перед Хасеки, она ответила: «Ну что вы, госпожа, разве может быть кто-то красивее вас, разве может быть какая-то русская красивее моей госпожи?»
Гюльбахар и в самом деле была красива, и даже более чем красива. Ее не напрасно звали Махидевран. В ее жилах текла кровь благородного рода, возросшего в вольном воздухе Кавказских гор, с их ледяными горными реками и благоухающими базиликом лугами. Она была черкешенкой, статной и хорошо сложенной. Вместе с Гюльбахар зажглась звезда султана Сулеймана. Гюльбахар подарила ему сына, подобного льву. А судьбе было угодно, чтобы Сулейман вскоре занял османский престол из-за скоропостижной смерти его отца Селима Хана.
Глаза Гюльбахар были темными, словно черный виноград. Они были такой чудесной формы, словно бы их нарисовал какой-то искусный художник. Сулейман видел в этих глазах и робкое отражение любви, и ту изящную, но в то же время жестокую готовность к нападению, что свойственна природе любой матери, которая пытается защитить свое дитя. Он также восхищался горделивой походкой женщины, которая первенствует во дворце правителя мира, полном прекрасных девушек.
– Не лги мне. Говорят, она красивая. Говорят, она очаровала матушку своей красотой и приятными речами. Если девушка и красива, и сладкоречива, то это может быть опасно, – вновь подала голос Гюльбахар.
Служанка знала, что Гюльбахар Хасеки ждет ее ответа. Склонившись, она проговорила: «Что вы, госпожа. Даже если она красивая, что из того? Моя госпожа – это солнце, а эта девушка всего лишь бледный отсвет его сияния. Сгорит и погаснет. А кроме того, она еще совсем ребенок».
– Что ты такое говоришь? Разве пятнадцатилетняя девушка – это еще ребенок? Когда был зачат шехзаде Мустафа, мне было только четырнадцать.
Махидевран Хасеки вспомнила ту ночь, когда ее представили сыну Селима Хана, шехзаде Сулейману. Кто тогда мог знать, что Сулейман сядет на престол империи, которая простиралась от Кавказских гор до Венгрии, когда ему не исполнилось еще и двадцати пяти лет? Кто мог знать, что он победит всех врагов Селима, от шаха Исмаила до мамлюков, и будет всякий раз сотрясать своей мощью каждое поле битвы?
В те дни они были беззаботны, как дети. Хафза Султан тоже находилась в Манисе, рядом с сыном, пользуясь тем случаем, что ее муж постоянно был в военных походах. Она любила Гюльбахар. Всякий раз, когда она видела своего сына счастливым, ее любовь усиливалась. Когда она узнала, что Махидевран ждет ребенка, она не знала, куда усадить и чем накормить ее. На самом деле, когда Сулейман впервые отправился санджакбеем в Кафу и ему было всего восемнадцать лет, у него была татарка по имени Фюлайе Хатун, которая подарила ему сына по имени Махмуд, но в те времена будущий султан был слишком молод. Почему-то и он сам, и Хафза Султан не полюбили наложницу.
