Во время купания сломал шейный позвонок Валентин. Парня немедленно увезли в больницу, где в неподвижном состоянии он пролежал больше месяца. Благодаря усилиям врачей Валентин выздоровел, но из отряда пришлось уйти.
По различным причинам и в разное время из отряда ушли Марс, еще один Валентин, Анатолий и Иван, Григорий и Дмитрий и третий Валентин — младший. Из двадцати летчиков первого отряда только двенадцати довелось слетать в космос.
«Разные это были люди, разные у них судьбы, — пишет Георгий Шонин в своей книге «Самые первые». — Но из этих судеб складывался отряд, его история.
Им не пришлось слетать в космос. Но к его покорению мы готовились вместе. Наши самые первые, самые трудные шаги, все наши радости и печали были едины. И если кто-то уходил из отряда, все переживали и расставались с ним, как с самым близким и дорогим человеком…
Да, труден, тернист путь в космос…
И если вы когда-нибудь услышите чересчур бодрый репортаж о работе экипажа на борту космического корабля или космической станции или прочтете где-то о сверхспособных космонавтах — не верьте этому! Среди наших девизов нет лозунга: «Пришел, увидел, победил!»
Как многие другие профессии, профессия космонавта предполагает огромный труд (и на земле, и в космосе), преданность своему делу, способность и готовность пойти на риск.
На этом пути не только победы, но и поражения, и даже трагедии. Из двадцати человек «гагаринского набора» в Центре подготовки продолжают работать только восемь (данные 1979 года. — Ред.).
Кто погиб в космосе, кто — в воздухе, кто — на земле… У одних не выдержали нервы, других подвело здоровье…»
Одним из тех, кого отчислили, был морской летчик-черноморец Григорий. «Гриша легко сходился с людьми, быстро завоевывал их симпатии, — вспоминает Георгий Шонин. — Казалось, удача не обходила его стороной. И действительно, вначале все для него складывалось наилучшим образом: его назначили вторым дублером Гагарина. Но, очевидно, не зря бытует пословица: «Знал бы где упасть, подстелил бы соломки». Для нас всех и самого Григория было большой неожиданностью, когда ему и еще нескольким ребятам пришлось расстаться с отрядом. Режим труда и отдыха космонавтов был суров. Не менее суровы были наказания за малейшие отклонения от этого режима.
Мы тяжело переживали их уход. И не только потому, что это были хорошие парни, наши друзья. На их примере мы увидели, что жизнь — борьба и никаких скидок или снисхождения никому не будет. Нас стало меньше, и мы сплотились теснее».
