Джимми шумно выдохнул. По коже побежали мурашки.
— Черт побери! — прошептал он.
Не торопясь, Вилински внимательно изучил фотографию. Отодвинул газету на расстояние вытянутой руки, потом поднес под самый нос, прямо к глазам, потом снова отвел руку.
Он изучал фотографию мужика и ощущал странное чувство родства. Тот самый парень, чью фамилию Джимми передал тогда Кармину. Этот Кентвелл пропал без вести и считается погибшим.
— Ну, разве не совпадение, — пробормотал он себе под нос.
Только вот Джимми Вилински не верил в совпадения. Что-то такое происходит… Это точно. Что-то… тухлое. Ага. И если хорошенько подумать, что-то на самом деле тухлое.
Конечно, он не ученый-физик. Ну и что? Джимми все равно не дурак.
«В следующий раз, как только мне позвонит мистер Бархатный голос, — решил Джимми, — я все выскажу. Заявлю ему, что не нанимался в убийцы, даже если они и будут рвать мои расписки каждый раз!»
Жизнь как будто остановилась. Летаргическое, медлительное передвижение улитки, когда секунды превращаются в тягучие минуты, а минуты — в бесконечность.
Сама реальность, казалось, изменилась даже на ощупь. Воздух, окружающий Дороти-Энн, словно уплотнился и отяжелел, затягивая ее, будто трясина, в похожее на патоку безвременье, а перед глазами повисла крупнозернистая дымка, лишая все вокруг ясности очертаний, контрастности и цвета, как-будто ее глаза заменили расфокусированными 16-миллиметровыми линзами плохого качества.
Она почувствовала себя оцепеневшей и потрясенной. Оглушенная ударом, разбитая, измочаленная, Избитая, наконец получившая нокаут из-за еще одного апперкота. То, что она осталась сидеть, было исключительно заслугой больничной кровати, принуждавшей ее оставаться в таком положении, когда доктор Берт Чолфин, главный хирург, объяснил ей, в отлично отрепетированной, мягкой, рассчитанной на пациентов манере, почему, несмотря на то, что он только что рассказал ей, Дороти-Энн все равно остается очень везучей женщиной.
Тот, кто говорит, что неприятности всегда подчиняются принципу «Бог любит троицу», неправ. Беды никогда не наваливаются втроем. Их четыре. Фредди пропал… Я потеряла ребенка… Мне сказали, что мне удалили раковую опухоль…
И, словно всего этого оказалось недостаточно, на нее обрушилось еще одно кошмарное известие.
Ей удалили все репродуктивные органы.
Все!
Меня стерилизовали.
Мысль взорвалась у нее в мозгу наподобие артиллерийского снаряда.
У меня больше нет матки.
Как я смогу оставаться женщиной, если меня превратили в существо среднего рода?
