— Я свяжусь с вами, мистер Вилински. Вы получите самые подробные инструкции сегодня после обеда.
— Эй! Погодите минутку, не вешайте трубку. Вы не назвали вашей фамилии.
— Я уже сказал вам, мистер Вилински, что вам совсем не обязательно ее знать.
— Ладно, а как насчет имени? На тот случай, если вы позвоните? Тогда я буду знать, что это вы.
— Я уверен, что вы узнаете мой голос. Спокойной ночи, мистер Вилински.
И в трубке раздался щелчок.
Как только рассвело, Джимми первым делом звонко шлепнул девицу по заднице.
— Ой! — завопила она, подскакивая. — Ты что? Извращенец?
— Мне надо заняться делом. Не хочешь пойти погулять?
— С радостью! — обиделась та, награждая его взглядом удава и прыжком выбираясь из постели.
У Джимми потяжелело в паху. Он обожал большие сиськи, и если шкала размеров предусматривала номера от первого до десятого, то эти тянули на одиннадцатый.
Как он мог такое забыть? И все-таки еще не все потеряно, решил Джимми, умеющий хитрить. Тем более, что он умеет ласково уговаривать и не слишком горд, чтобы извиниться.
— Ладно, сладкая моя, — начал Вилински в надежде на нечто незабываемое. — Я извин…
Девица повернулась к нему, вся сияя волосами, зубами, титьками и…
Вот черт побери!
Вилински уставился на нее во все глаза, потом отвел взгляд, и произошла классическая немая сцена. Потом он дернулся назад, как-будто на него напали.
Его петушок тут же опустил головку.
Ему нравились женщины с формами, точно, но только не с членом и яйцами!
Дерьмо!
Шок заставил его вселенную остановиться. Его восприятие ограничилось оскорбительными анатомическими подробностями. Было что-то от ужасной насмешки в этом теле, сочетающем роскошный женский бюст и мужские гениталии, мрачная, нереальная разновидность травести, которую он находил агрессивно-отталкивающей.
Он подцепил вчера… Как это у них называются транссексуалы с силиконовыми протезами, но еще не побывавшие под ножом хирурга? Джимми порылся в своей памяти. Было какое-то слово…
Курочки с яичками. Вот оно.
И не мужчина, и не девка.
Оба сразу и ни то, ни другое.
— И на что это, — требовательно поинтересовалась женщина с пенисом — или это был мужчина с грудями, — ты пялишься?
Джимми отпрянул, слишком ошеломленный, чтобы разговаривать. Словно завороженный ужасным видением, Вилински смотрел, как это создание ходит по комнате, подбирая женскую одежду и натягивая ее на себя.
Одевшись, оно метнулось из комнаты, с высоко поднятой головой, бросило ему воздушный поцелуй и так шарахнуло дверью, что фотография любимой лошади Джимми «Воскресной тишины», окантованная рамкой, сорвалась со стены и разбилась.
