— Я боюсь, что не понимаю вас, доктор. Скажите простыми словами, пожалуйста.
— Да, разумеется. Простите меня. На языке простых смертных нам пришлось удалить матку, оба яичника и обе трубы.
Венеция на мгновение закрыла глаза.
— Другими словами… — Она не смогла произнести этого.
— У миссис Кентвелл никогда больше не будет детей, — закончил за нее врач.
«О, Господи! — Негритянка глубоко вздохнула и закрыла лицо руками. Она и представить себе не могла, как Дороти-Энн воспримет все это. — Она так отчаянно хотела этого ребенка. А теперь у нее никогда не будет другого…»
— Я буду вам очень признателен, если вы пока ничего ей не скажете, — продолжал хирург. — Как я уже сказал, мне нужно ваше присутствие, чтобы вы могли морально поддержать ее, но главное, чтобы новости ей сообщил я. Таким образом, я смогу устранить возможное недопонимание и недоразумения, которые могут возникнуть.
Венеция кивнула:
— Когда вы ей скажете?
— Как только она достаточно окрепнет. Завтра к вечеру… Может быть, послезавтра. — Чолфин помолчал. — Мне очень, очень жаль.
— И мне тоже. — Венеция вздохнула. Ее руки вздрагивали на коленях, словно попавшая в ловушку птица со сломанным крылом. — Когда я смогу увидеть миссис Кентвелл?
— Как только ее перевезут из реанимации в палату. Не позже, чем через несколько часов. — Он махнул рукой проходящей мимо медсестре. — В какую палату собираются положить миссис Кентвелл?
— Я сейчас выясню, доктор, — отозвалась та.
Венеция встала, взяла сумочку и пожала хирургу руку.
— Благодарю вас, доктор, — тепло сказала она. — Я ценю все, что вы сделали.
— Только не утомляйте ее, — предупредил он, — ей необходим отдых.
— Не волнуйтесь, — заверила его Венеция, — я прослежу за тем, чтобы так и было. — Она торопливо пошла прочь, догнав сестру несколькими по-газельи длинными шагами.
Палата оказалась маленькой, зато без соседей, с телевизором, прикрепленным к стене, и крошечной примыкающей ванной с душевой кабиной. Занавески на большом окне были задернуты, и Венеция раздвинула их.
И увидела только свое отражение в стекле.
Что касается больниц, то по ее мнению, эта не из плохих. Очень даже ничего.
Закончив осмотр, она устроилась в кресле для посетителей и задремала.
Она резко проснулась, когда привезли каталку с Дороти-Энн, быстро встала, отодвинула кресло в угол и отошла с дороги. Два санитара так осторожно переложили пациентку с каталки в постель, что та даже не проснулась. Деловитая медсестра суетилась вокруг, проверяя капельницу и настраивая различные мониторы.
