Но радоваться оставалось недолго: у журнала оказалось множество могущественных врагов. Некоторые из них были просто завистниками, которые не могли спокойно переносить зрелище чужого успеха. Но были и идейные противники. Большинство из них – из наиболее консервативных церковных кругов. Они усматривали в журнале отступления от учения православной церкви, неверное объяснение таинств, ложное толкование Писания и вообще много мест, «противоречащих православной истине, приводящих в недоумение, рождающих сомнение и прямо неприличных». Посыпались доносы и требования «прекратить безобразие». До поры оберпрокурору Синода князю А.Н. Голицыну (он был другом Лабзина) удавалось отводить от журнала грозу, но в середине 1806 года дело дошло до царя. Александр поручил рассмотрение дела о журнале министру просвещения П.В. Завадовскому и президенту Императорской Академии наук Н.Н. Новосильцеву. Оба они отрицательно относились к мистицизму и не желали продолжения проекта Лабзина. Получив их донесение, царь распорядился, чтобы Голицын «исследовал оный журнал со всем возможным тщанием». Государева воля была ясна, и Синод издал «представление» о закрытии журнала. Сентябрьская книжка стала последней. Лабзин попрощался с читателями журнала, объявив, что издание прекращается «по обстоятельствам… от его воли независящим».
Он был очень огорчен происходящим, но не собирался сдаваться и не думал оставлять издательскую деятельность. Осуществлять ее становилось все труднее, так как противники Лабзина, ободренные закрытием «Сионского вестника», обрушили на мистиков новые потоки клеветы. Помимо церковных мракобесов, в этом особенно усердствовал авторитетный масон И.А. Поздеев. Он сознательно вводил публику в заблуждение, смешивая мистиков с иллюминатами, представителями своеобразного политического движения, вдохновленного идеалами Французской революции. У иллюминатов была дурная репутация, о них тогда говорили с ужасом как об «опаснейших революционерах» и «злейших якобинцах». Впоследствии оказалось, что слухи о страшной революционности политических иллюминатов были весьма и весьма преувеличены, но главная ложь заключалась не в этом. Для масонов-мистиков «иллюминация» означала молитвенное внутреннее озарение, это не имело ничего общего с политической деятельностью и революционной пропагандой.
Мистиков Лабзина пытались «пристегнуть» и к деятельности польского графа Тадеуша Лещиц-Грабянки и его группы. Грабянка был типичным религиозным фанатиком, одержимым идеей своей избранности и искренне считавшим себя мессией – спасителем человечества. Он основал религиозное «Авиньонское общество» (его называли также «Народ Божий», «Новый Израиль» и «Общество Грабянки»), начал проповедовать в Петербурге новое «Иерусалимское царство», близкое второе пришествие, а затем и вовсе провозгласил себя новым Христом. Грабянка многих увлек своими вдохновенными, бессвязными речами, которые его сторонники трактовали как «апостольское глаголание». В конце концов его арестовали, а общество запретили. Грабянка вскоре умер в тюремной больнице, сторонники его рассеялись.
