— Искать второго умельца. Как его… Васыль Вулых.
— Где?
— Вокзалы, автостанции, аэропорт, электрички… Вулых — чужой человек в городе. Он не осмелится здесь оставаться, не сунется в гостиницу… Ты слышал — они сами говорили, что больше года живут в этом доме, не смея высунуться наружу, — у них не было даже милицейской регистрации! Из чужой страны ведь приехали на заработки!
— Из другой страны, — поправил Пафнутьев.
— Как сказать, Паша, как сказать… В НАТО они уже запросились. Вот когда в нашу сторону направят ракеты из-под Киева, когда появится натовская база под Харьковом… мы продолжим этот разговор. Не возражаешь?
— А, может быть, и второго хлопнули? Может, и Вулых лежит где-нибудь под кроватью?
— Все свободные комнаты в доме я уже обшарил. Не был только в комнате Светы…
— Остановись! — Пафнутьев в упор посмотрел на Худолея.
— Виноват. — Худолей прижал к груди обе ладошки, накрыв одну другой, и склонил повинную голову.
— Проехали, — сказал Пафнутьев. — Если Вулых ушел, то только через окно. Он не мог пройти мимо шаландинских оперов. Ты видел, как они расположились? Приставили диван к двери, подперли ее так, что там и в самом деле мышь не просочится.
— Ох, Паша… Здесь столько дверей, столько дверей… Но я с тобой согласен, если он ушел, то разумнее всего это сделать через окно.
Не говоря ни слова, Пафнутьев встал, поднялся на первый этаж, прошел мимо охранников и оказался во дворе. Он обогнул дом и приблизился к подвальному окну, через которое мог уйти Вулых. От окна по лужам, по тонкому весеннему ледку, взламывая его и проваливаясь в жидкую глину, кто-то прошел совсем недавно, но не к калитке, а к сараю в глубине двора. Ушел Вулых, ушел легко и просто. Огородами, участками, лесными тропинками вышел на трассу, проголосовал и был таков.
Пафнутьев прошел до конца участка, пока видны были следы сбежавшего строителя, пока не уперся во временный деревянный забор с вырванной доской — в эту дыру и протиснулся строитель, сразу выйдя на соседний участок.
Почему он бежал? Спасал жизнь, убегал от преследования? Кому могли помешать строители, живущие в подвале? Чему были свидетелями? Уж если они прожили здесь больше года, то наверняка многое знали о нравах и обычаях этого дома, о том, кто мог убить Объячева, а кто убить не мог ни при каких обстоятельствах.
Вернувшись в подвал, Пафнутьев убедился, что Худолей времени зря не терял — он обшарил карманы на трупе и сложил на столе горкой все, что удалось найти — паспорт, несколько затертых писем, водительские нрава, разболтанный перочинный ножик, мятую пачку дешевых сигарет.
