Смерть в своей постели | страница 86
— Светка, ты круглая дура! — невольно вырвалось у Пафнутьева. — Ты не представляешь, что говоришь! Забыть тебя — это все равно, что забыть собственное имя. Понимаешь?
— Точно, да? Я тебе понравилась?
— Света. — Пафнутьев помолчал, подбирая слова. — Жизнь без тебя будет… Это будет просто стон. Незатихающий, никому не слышимый, никем не замечаемый горестный стон.
Света припала к Пафнутьеву и некоторое время стояла без движения. Ее глаза сияли от счастья, и, казалось, она сейчас такое скажет, такое выдаст, что…
— Представляешь… Иду по улице, ничего себе такого не думаю, и вдруг ты навстречу! Здорово, правда!
— Хорошо бы, — мечтательно произнес Пафнутьев, а сам тем временем прислушивался к звукам за дверью — они явно предназначались для него. Худолей шумно хлопал дверью, зачем-то топал. — Пора, — сказал Пафнутьев. — Меня зовут.
Странное существо все-таки была Света — едва услышав последние слова Пафнутьева, она снова бросилась со слезами ему на грудь, будто все происходило на вокзале, в аэропорту, будто он уезжал или улетал если не навсегда, то надолго, и путь его ждал опасный, и неизвестно, выживет ли, вернется ли…
— Господи, Света, — растерялся Пафнутьев, — я еще не умираю, еще поживу немного…
— Будешь меня помнить, да?
— Я тебя никогда не забуду. Клянусь.
— Ну, что тут у вас? — распахивая дверь, произнес Пафнутьев нарочито громко и властно.
— Труп, — ответил Худолей, скорбно потупив глаза.
Произошло следующее. Неугомонный Худолей, измаявшись от бессонницы, отправился к строителям побеседовать, языки почесать и, между прочим, попытаться вызнать что-нибудь такое, чего никогда человек не скажет большому начальнику, который записывает в протокол каждое слово.
Спустившись в подвал, Худолей постучал в дверь. Ему никто не ответил. Он постучал сильнее. Ответом опять была тишина. И тишина эта не понравилась многоопытному эксперту, что-то в ней было неживое, тянуло от этой тишины чем-то нехорошим. Подобные вещи Худолей всегда ощущал остро и безошибочно.
Толкнув дверь, он убедился, что она не заперта. Пошарил рукой по стенам, нащупал выключатель, включил свет. Он вспыхнул непривычно ярко после полной темноты — комната была пуста. Обе кровати оказались застеленными, было такое впечатление, что на них в эту ночь никто не ложился.
— Ни фига себе! — присвистнул Худолей, чтобы хоть что-то произнести, чтобы звуками голоса нарушить эту мертвенную тишину.
Комната была достаточно просторной, метров двадцать пять. Кроме кроватей здесь были свалены всевозможные дрели, электрические рубанки, на отдельном столике закреплены мощные тиски, в углу стояли лопаты, ломы, трубы.
